Айла и счастливый финал

Джош осматривается, задерживаясь взглядом то на одном предмете, то на другом. Крошечная площадка на крыше выглядит уютной, хоть и забита множеством старых вещей: здесь нашлось место деревянной лестнице, двум разномастным плетеным креслам, покрытому мхом глиняному горшку с воткнутой в него искусственной розой, сложенным в кучу круглым камням, треснутому зеркалу в позолоченной раме, коллекции светло-зеленых бутылок из-под лимонада, чемодану со сломанным замком и голове белой лошади с детской карусели. А внизу, прямо за низким бетонным бордюром, расстилается один из самых прекрасных городов на свете.

– Все эти предметы мы с тетей нашли на улице, – объясняю я. – У нас существует правило, что décor[21], – я произношу это слово отчасти шутливо, отчасти серьезно, – мы не покупаем.

Джош приседает на корточки и осторожно касается лошадиной гривы:

– И люди оставляют такие вещи на улице?

– У своих домов. Они выставляют их для мусорщиков, – объясняю я.

– А это? – Он показывает на расколотую фарфоровую миску, заполненную до краев свежей водой.

– Это для Жака, бездомного кота, который иногда заходит к нам в гости.

Джош трясет головой:

– Мда… Это невероятно. Ты должна приводить сюда всех своих возлюбленных.

Это шутка, но, когда Джош выпрямляется, я понимаю, что он ждет от меня ответа.

– Я встречалась лишь с одним парнем. И он никогда не был здесь. – Я наклоняюсь, чтобы достать из чемодана плотный вязаный плед. – Только что поняла, что соврала тебе.

– Ты приводила его сюда? – прищуривается Джошуа.

– Нет, – смеюсь я, поднимая плед. – Его я купила, а не нашла на улице.

Джош едва заметно, но явно облегченно выдыхает. И я улыбаюсь в ответ, а затем расстилаю плед. Мы садимся лицом друг к другу, подвернув под себя ноги.

– Расскажи мне о нем, – просит Джошуа. – Расскажи, к кому я должен ревновать.

– Итак… Его зовут Жак, он не очень большой, но у него самые восхитительные маленькие лапки в мире.

– А если серьезно? – Джош явно не настроен шутить на эту тему.

– Да там не о чем рассказывать. Я же не встречалась с этим парнем уже два года. – Мне неловко говорить на эту тему.

– Уф… Ладно, проехали. – Мой любимый молчит немного, а потом легонько толкает локтем мое колено. – И все-таки я хочу услышать о парне.

– Его зовут Себастьен. – Я вздыхаю. – Он француз. Учится в школе в десяти минутах ходьбы от нашей. И нас познакомила моя тетя.

– Ого! – Джош морщится. – Та, что живет внизу?

– Она самая. Тетя Жюльетта дружит с его маман, и прошлой зимой они решили свести нас на бранче, хотя мы даже не догадывались об их намерениях. Это было унизительно. Но знаешь, что самое странное… Мы ведь и правда сошлись. Встречались по-тихому несколько месяцев.

– Встречались по-тихому? – не понимает Джош.

– Не хотели говорить своим любопытным родственничкам о том, что их план сработал. – Я усмехаюсь. – Поэтому все от них скрывали.

– Но кто-то же знал? – не успокаивается Джошуа.

– Конечно. Курт знал. И друзья Себастьена, – соглашаюсь я.

– И… что произошло? – выдыхает мой любимый.

– Оказалось, что он не такой уж и хороший парень. – Я опускаю взгляд. – Ему не очень нравился Курт.

– Мне жаль. – Джош снова морщится. – И насколько серьезными были ваши отношения? Вы дошли до… этого?

– Ты имеешь в виду, был ли у нас секс?

Джошуа поражает моя прямота, и он смущенно склоняет голову.

– Да, – отвечаю я.

Джош пытается скрыть удивление. Опять. Полагаю, все в нашей школе думают, что я девственница, вернее, так думают те, кто не верит в то, что я сплю со своим лучшим другом.

– Но мне трудно назвать наши отношения серьезными, – поспешно объясняю я. – Мы же живем во Франции, а здесь не предают такого большого значения сексу. Конечно, нужно быть осторожным, пользоваться презервативами и бла, бла, бла… В Америке к этому относятся серьезнее. Понимаешь? Хотя Себастьен был моим единственным парнем. Не хочу, чтобы ты неверно все…

– Нет. – Джош быстро качает головой. – Я понимаю.

Следует длинная пауза.

– А что насчет тебя? – Меня тоже разбирает любопытство.

– То же самое, – медленно произносит он. – Всего одна.

Поднимается ветер, и я потираю свои голые руки.

– Но ты любил ее? – Для меня сейчас очень важно получить ответ именно на этот вопрос.

– Думал, что любил… – Джош переводит взгляд на город. – А потом мы поняли, что обманывались в своих чувствах, но все равно не спешили расстаться, потому что… Не знаю почему. Может, считали, что мы должны любить друг друга. По крайней мере, я так думал. Я хотел любить. – Он смотрит на меня. – Ты когда-нибудь любила?

– Нет, – шепчу я.

Да! Тебя!

Мимо дома проносится мотоцикл, и мы слушаем, как его глухой рев затихает вдали. Джош бросает на меня взгляд, а потом поворачивается ко мне.

– Ты дрожишь, – говорит он обеспокоенно.

– О, я в порядке. Люблю холодную погоду.

Но Джошуа уже стоит на коленях, снимая пальто, которое затем накидывает на мои плечи. Меня поражает не только его жест. Мое тело охватывает вожделение. От пальто пахнет цитрусовыми, чернилами и Джошуа.

– Я видел тебя тем вечером, – говорит он.

– Что? – Мои глаза распахиваются. – Каким вечером?