AION. Исследование феноменологии самости

Данная моя работа подтверждает вторую из альтернатив. Я попытался показать, как традиционный образ Христа концентрирует в себе характеристики архетипа -а именно, архетипа самости. Мои цель и метод в принципе не претендуют на что-то большее, чем скажем, усилия историка искусства, прослеживающего различные влияния, внесшие вклад в формирование того или иного типа изображения Христа. Так, мы встречаем понятие архетипа и в истории искусств, равно как в филологии и текстологической критике. Психологический архетип отличается от параллельных ему явлений других сфер только в одном отношении: он указывает на вездесущий факт психической жизни, тем самым представляя всю ситуацию в несколько ином свете. Возникает соблазн придавать большее значение непосредственному живому присутствию архетипа, чем идее исторического Христа. Как я уже сказал, у некоторых из алхимиков также наблюдалась склонность отдавать lapis первенство перед Христом. Поскольку я весьма далек от каких-либо миссионерских замыслов, я должен откровенно подчеркнуть, что излагаю здесь не исповедание веры, а доказанные научные факты. Если кто-то склонен рассматривать как реальную действующую силу архетип самости, а Христа на этом основании считать ее символом, ему нужно иметь в виду, что имеется существенное различие между совершенством и завершенностью. Образ Христа почти совершенен (по крайней мере должен быть таковым), архетип же (насколько нам известно) означает завершенность, но весьма далек от совершенства. Это парадокс, утверждение чего-то неописуемого и трансцендентного. Соответственно, реализация самости, логически следующая из признания ее верховенства, ведет к фундаментальному конфликту, к доподлинной подвешенности между двумя противоположностями (напоминающей о распятом Христе, подвешенном между двумя разбойниками) и к состоянию приблизительной целостности, лишенной совершенства. Стремиться к "телейосису"[156] в смысле совершенства - не только допустимое, но и просто врожденное свойство человека, один из мощнейших корней цивилизации. Это стремление настолько сильно, что превращается в настоящую страсть, ставящую все себе на службу. Но, сколь бы естественно ни было стремиться к совершенству того или иного рода, архетип реализует себя в завершенности, а это - t e l e i o s i V несколько иного рода. Если архетип начинает господствовать, завершенность навязывается нам вопреки всем нашим сознательным стремлениям, но в согласии с архаической природой архетипа. Индивид может стремиться к совершенству ("Итак будьте совершенны - t e l e i o i - как совершенен Отец ваш небесный") [157] , но будет вынужден страдать от чего-то действующего, во имя его довершенности, наперекор его намерениям. "Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое". [158]

Образ Христа вполне отвечает этой ситуации: Христос -совершенный человек, подвергшийся распятию. Вряд ли можно придумать более точное отображение цели этических усилий. Во всяком случае, трансцендентальная идея самости, служащая в психологии рабочей гипотезой, не способна состязаться с этим образом, ибо она, хотя и является символом, лишена характера исторического события, служащего откровением. Подобно восточным идеям атмана и дао, соотносящимся с нею, идея самости, по крайней мере отчасти, является продуктом познания, основанным и не на вере, и не на метафизических спекуляциях, а на том опытном факте, что при определенных условиях бессознательное спонтанно порождает архетипический символ целостности. Отсюда мы вынуждены делать вывод, что некий архетип такого рода встречается повсеместно и наделен определенной нуминозностью. И в самом деле, можно подобрать фактически любое количество как исторических свидетельств, так и современного клинического материала, подтверждающего это. [159] Появляющиеся без всякого постороннего влияния рисунки, содержащие данный символ, показывают, что он попадает в центр внимания и наделяется огромной значимостью именно в силу соединения противоположностей в нем. Естественно, такого рода соединение можно помыслит лишь как парадокс, ибо единство противоположностей представимо только в виде их взаимного уничтожения. Парадоксальность характерна для всех трасцендентальных ситуаций, поскольку лишь она одна способна адекватно выразить их природу, не поддающуюся описанию.