Айрены (ЛП)

Белолицая, тонкостанная,

Не пора ли тебя целовать?

Но Евфрат — река окаянная

Между мной и тобой опять».

«Милый, речи твои туманные

Не могу я никак понять.

Я Евфрат перешла, как пьяная,

Я мосты сожгла деревянные,—

Больше нечего мне терять!»

Я в вечерний час, в час туманный

Шел по улице вполпьяна,

Повстречался с моей желанной,

Грудь ее словно яблок полна.

Тронуть пальчиком плод румяный

Захотелось мне, но она

Закричала: «Прочь, окаянный,

Я чиста еще, не грешна!»

Люди, верьте, я не был пьяный

Если был, так не от вина!

Сколько раз мы с ней, тонкостенной,

Проводили ночи без сна!

«Ты приди ко мне в час заката.

Дам тебе половину граната.

Поцелуй за одно зерно —

Не нужна мне большая плата».

«Что ты жаден, я знаю давно,

Да беда — я не так богата.

Поцелуй за одно зерно —

Это, право, дороговато!»

Если в сад я твой попаду,

Что увижу в твоем саду?

Я увижу тебя лежащей,

Я увижу твой взгляд молящий:

«Уходи!» А я не уйду.

Ты прошепчешь: «Здесь всё на виду.

Подожди, пусть заснут послаще

Люди в доме, рыбы в пруду.

Все соседи глаза таращат,

Все им слышно, нам на беду!»

«Пусть соседи глаза таращат,

Пусть глядят, к своему стыду.

Мы огнем, в наших душах горящим,

И злословье сожжем и вражду!»

«Твое ложе — мой храм и мой дом,

Грудь твоя — две лампады в нем.

Не нужна мне иная награда,

Только стать бы мне звонарем

Иль лампадщиком в храме твоем».

«Нет, мне служек таких не надо,

Молод ты и, на горе нам,

Засветить позабудешь лампады

И во тьме оставишь мой храм».

Видишь, яблоня на пригорке,

Греет солнце ее сквозь туман,

Чтоб полить, принесу в ведерке

Я воды из реки Иордан.

Буду холить, следить буду зорко,

Чтоб мои не пропали труды,

Чтоб случилось однажды на зорьке

Мне сорвать дорогие плоды.

Там старушка живет у нас,

Каждый шорох слышит слепая,

Ей еще бы ослепнуть раз

Иль оглохнуть, чтобы, глухая,

Не учуяла бы сейчас,

Как мой милый крадется, не зная,

Что старушка живет у нас.

Целовал я красавиц мало,

А вчера обнялся с одной.

Ничего она не сказала,

Убежала она домой.

Мать-старуха запричитала:

«Ротик кто окровавил твой?»

«Только что я в саду гуляла,

Там терновник колючий и злой».

Мать заохала, закричала:

«Будь он проклят, такой-сякой!»

Но красавица зарыдала:

«Не кляни его, мать, постой,

Я неправду тебе сказала —

Целовал меня милый мой!»

Тонок стан твой, грудь высока,

По две родинки возле соска.

Многих юношей ты погубила,

Приманила, да не полюбила.

Видно, смерть и моя близка.

Потому что только могила

Исцелит меня наверняка.

Айрены странствий и печали

Выйди из своего чертога,

Словно солнце из-за дерев,

От груди твоей, недотрога,

Свет исходит, весь мир согрев.

Забывают священники бога,

На мгновенье тебя узрев.

Вот и я от родного порога,

Прочь ушел, от любви опьянев.

Ухожу я, прошел мой срок,

Так прощайте и все простите,

Оставляю я вам цветок,

Среди роз вы его держите!

Коль попросит воды глоток —

Мой цветок вином напоите,

И дарует вам счастье бог!

А когда пировать захотите,

Мое место вы сохраните,

Мою чашу и мой кусок,

Будто жив я, мне поднесите.

«Уезжаю»,— сын мой сказал.

Я не верила, потрясенная.

Ногу в стремя — вдаль ускакал.

Я осталась ошеломленная.

Где б, сынок, ты ни сделал привал,

Пусть растет там трава зеленая,

И в какой бы ты край ни попал,

Пусть там зло не живет затаенное.

Песня ангела смерти меж скал

Глохнет, пением птиц заглушённая,

Где б, сынок мой, ты ни пировал,

Пусть посуда будет злаченая.

Как ладья, пусть будет бокал,

И вино, как море бездонное.

Ты — любовь моя, мир мой священный,

Радость первая, давний мой рай,

Не задумала ль ты измену?

Не лукавь со мной, не играй!

Или черный наряд надену,

Крест монашеский и — прощай.

Лишь тогда ты узнаешь цену

Мне, ушедшему в дальний край.

Я уйду, чтоб меня не ждали,

Появлюсь я едва ли здесь.

В Византию пойду вначале,

Но когда ты получишь весть,

Знай, что я уж не там, а дале.

Стран на свете не перечесть…

Но однажды на перевале

Кто-то скажет мне, где ты есть,

И примчусь я из дальней дали,

Чтоб свободе любовь предпочесть.

Не могу я с тобой расстаться,

На пути твоем встану стеной.

Скажешь: «Я не могу остаться».

И уйдешь, распростясь со мной.

О мой милый, года промчатся,

Будет в мире и холод и зной,

Будет сердце твое сжиматься,

По земле терзаться родной.

В час, когда я тобой владела,

Я одна всей землей владела.

С той поры, как тебя потеряла,

Я едва и собой владела.

Гнома

Однажды по улице шел я домой.

Вдруг череп, смотрю, на дороге лежит.

Ударил ногой я по кости пустой,

Вдруг череп в лицо мне улыбку кривит

И кость говорит мне такие слова:

«Эй, слушай, что делаешь ты, удалец?

Вчера лишь я был, как твоя голова,

А нынче настиг меня горький конец!»

*******