Айриш-бой для сицилийца. Часть 2

– Рад тебя видеть, Адриано, – Джулиано Мазари позволил себе обнять его, похлопав по плечу. – Я уже не надеялся, честно говоря. Садись, рассказывай, – велел он, кивнув на кресло перед его столом. Горничная принесла им кофе и печенье. Несмотря на арест, штат прислуги присматривал за домом и теперь заново открывал комнаты, снимал чехлы с мебели и наводил порядок. Уже был назначен общий сбор в ближайшие выходные. Им было нужно оценить, сколько осталось от их Семьи.

– Вчера я встречался с Моррисом, – Энди сразу начал с главного, не собираясь утаивать ни единого слова из вчерашнего разговора, в той части, которой он касался сотрудничества с властями.

К тому же, он не сомневался, что, даже находясь в Западной Вирджинии, Мазари имел возможность держать руку на пульсе дел в Нью-Йорке и лучше него знал, что здесь происходило.

– Я сказал, что должен обсудить все с вами, – подытожил Адриано. – Нам не был заявлен какой-либо ультиматум, но и условия обозначены не были. Так или иначе, я не думаю, что он посмеет вмешиваться в ваши дела, – сам того не замечая, Энди начал подталкивать дона к решению.

Они оба не могли не понимать, что Моррису ничего не стоит снова закрыть их.

Мазари встал и повернулся к окну, глядя на свой унылый осенний сад, в котором было пусто и голо. Он молчал, а потом усмехнулся, но как-то горько.

– Ох уж это новое время. Все меняется, люди спешат, пытаются прожить свои жизни так, чтобы в них был хоть какой-то смысл. Есть какая-то ирония в том, что даже идеалист Моррис осознал необходимость нас, как второй силы. Они теряют контроль над городом и считают, что могут нас использовать, как цепных псов. Мы позволим им так думать. Скажи Моррису, что мы встретимся с ним и обсудим условия сотрудничества. Я назначаю тебя своим консильери, Адриано. Об этом будет объявлено на общем сборе.

Пусть Моррис и озвучил такую возможность, но Адриано почему-то не воспринимал ее всерьез.

Еще более странно было вступать в должность, начиная со лжи. Но Энди убедил себя, что это не ложь, а лишь недоговаривание правды – типичный самообман. Ну не мог он никак заставить себя рассказать дону Мазари про Тома сейчас.

– Спасибо за эту честь, сеньор Мазари, – Энди подошел к дону и, наклонившись, поцеловал вернувшееся на прежнее место кольцо с багряным, почти черным рубином. – Я сделаю все, чтобы вы не пожалели о принятом решении.

– Есть еще одно дело, неприятное, но необходимое, – вздохнул Мазари. Он велел Энди сесть и внимательно посмотрел на него.

– Я выяснил, кто нас предал. Мы совершили ошибку, приняв в Семью твоего друга, Томаса Бернса. Он нарушил омерту и должен понести наказание. Я хочу, чтобы ты объявил вендетту, и чтобы его нашли и принесли нам его голову.

И сердце Энди остановилось. В этот момент он понял, что любит этого проклятого ирландца.

– Я понял вас, сеньор, – каким-то не своим голосом отозвался Энди.

И лишь собственное открытие удержало его от того, чтобы выложить все карты на стол.

– Хорошо, я рад, что долг для тебя выше прочего, – отозвался Мазари. – Иди, у нас много дел. Этот город забыл, что такое твердая рука.

– Слушаюсь, сеньор, – Энди поднялся и на ватных ногах вышел из кабинета дона.

Так или иначе, у него было дело, его долг, который он должен исполнить, и для начала ему следовало встретиться с Моррисом, чтобы установить статус-кво.

Пожалуй, навалившиеся на него обязанности были лучшим спасением от клубка мыслей в голове, который запутывался все сильнее. Он установил для себя некую рутину, не в силах сразу избавиться от тюремного распорядка. Просыпался рано, по привычке тренировался, отжимался до седьмого пота, пил кофе и ехал по делам. Довольно быстро он привел в порядок свой гардероб и внешний вид, так что, когда он появлялся на пороге у старых друзей и должников, те узнавали его моментально.

Контроль над многим был утрачен, их алкогольный бизнес практически разрушен. Налаживание новых каналов производства и сбыта заняло почти месяц. Еще месяц ушел на возврат его любимого клуба, который превратился в дешевый бордель силами людей Давида.

О возвращении людей Мазари в городе заговорили очень быстро. Сначала шепотом, а потом в полный голос. На сбор Семьи вернулись все, кто мог, даже те, кто за пять лет успели покинуть Нью-Йорк. Все были готовы вступить в войну за утраченные позиции и клялись мстить отступникам.

Энди стоял за правым плечом Джулиано Мазари, привыкая к своей роли консильери и пока держался за это шаткое равновесие, боясь ступить на зыбкую почву неопределенности. Он просто решал вопросы, заново выстраивая всю иерархию, безжалостно избавляясь от крыс и предателей, подминая под себя маленькие итальянские кланы, заключая союзы и объявляя войны их конкурентам. Делая все, чтобы не пришлось искать Тома прямо сейчас.

Его тяготило то, что он не говорит и не может сказать дону всей правды.

То, что Том сейчас был за океанами им обоим играло на руку – Энди позволяло поставить эту задачу на более низкую ступень в сравнении с более значимыми, а Тому банально сохранять жизнь.