Айседора: Портрет женщины и актрисы

Коупленд впервые встретился с Айседорой в 1915 году. Она пришла на его концерт, а потом послала ему записку с предложением играть на ее выступлениях. До этого времени Коупленд не видел Айседору”, считал ее странной женщиной, танцующей практически без ничего. Поэтому у него не было желания выступать вместе с ней. Его все же убедили встретиться с танцовщицей, и Айседора назначила ему свидание в «Дионисионе» в половине двенадцатого ночи. Этот необычный для свидания час не слишком изменил мнение Коупленда о танцовщице. Когда Августин Дункан встретил его у дверей и молча проводил внутрь, Коупленд подумал: «Вот грек с Четвертой авеню» — и приготовился к претенциозному вечеру.

Он очутился в огромной студии. Айседоры не было, зато были шесть девочек, одетых в танцевальные туники. Вскоре пришла и Айседора и предложила ему сесть. Девочки начали танцевать. После двухчасового наблюдения за ними, в течение которого Айседора так и не затронула предмета их встречи, он догадался, что это было нечто вроде пробы для него, и сейчас его, в свою очередь, попросят что-нибудь исполнить. Будучи известным концертирующим пианистом, которого никогда не подвергали подобному экзамену, он поднялся, чтобы уйти. Айседора остановила его. Оказалось, что с ее стороны вопрос был уже решен. Она попросила девочек станцевать, чтобы он смог увидеть ее работу.

Коупленд согласился прийти еще раз и все обсудить. Когда он пришел, Айседора только что закончила репетицию и теперь лежала пластом, а по бокам у нее стояли тарелка с сандвичами и кувшин с пивом. Так как в репетиционном зале не было мебели, ему пришлось тоже сесть на пол. Она начала говорить своим тихим, мягким голосом. (Во все последующие годы, что он знал ее, даже в самых стрессовых ситуациях она никогда не повышала голос. В театре она всегда была очень любезна с рабочими сцены и никогда не уходила, не попрощавшись с электриками, костюмерами и музыкантами.) Они обсудили репертуар, который она хотела бы иметь в его исполнении, и Коупленд согласился дать шесть шопеновских концертов вместе с ней в «Дионисионе».

После этого они встречались много раз и беседовали о различных аспектах выступлений, но никогда она не репетировала с ним. Этот факт, однако, не казался ему столь важным, поскольку у них состоялся очень подробный разговор, пока не наступил вечер премьеры¹⁸.

Вот тогда Коупленда охватила паника, и он вызвал Тойе, ее менеджера, чтобы сообщить ему, что он не будет выступать. Тойе, в свою очередь, послал за Айседорой, которая мягко улыбнулась и сказала: «Вы меня не поняли. Важна лишь музыка. Играйте так, будто меня здесь нет, а вы просто даете сольный концерт, и все будет в порядке. Видите ли, без музыки я не смогу танцевать».

Поскольку выбора не было, Коупленд сделал так, как она сказала. Он играл столь сосредоточенно и отвлеченно, что не сразу понял, что за шум последовал за первым танцем. А это на самом деле были аплодисменты. Удивившись, а потом и успокоившись, он продолжал играть и после второго концерта, наконец, стал получать удовольствие от участия в этих выступлениях.

Коупленд вспоминал, что обычно Айседора опаздывала на полчаса или даже больше к началу своего выступления. Однажды, когда Тойе за кулисами сказал ей, что публика ждет, Айседора безмятежно ответила: «Мы должны обучить американцев искусству расслабляться»¹⁹.

С таким отношением она, конечно, не собиралась забавлять публику легкомысленным зрелищем, если считала, что им нужна греческая трагедия.

Посещаемость ее выступлений, однако, была не такой, как она ожидала. Падение интереса к ее наиболее амбициозным проектам (особенно к «Эдипу») и отзвук идущей в Европе войны, который вообще отрицательно сказался на всех зрелищных мероприятиях²⁰, способствовали тому, что ее финансовая ситуация ухудшалась день ото дня. В начале мая 1915 года она была вынуждена обратиться с просьбой дать под залог 12 тысяч долларов, чтобы ее багаж не был арестован до того, как она с ученицами отправится в Европу. Она сказала, что потратила 62 тысячи долларов на свои программы в «Сенчури» и еще 12 тысяч потеряла. Она предложила заложить свое «имение во Франции» (предположительно Бельвю), которое оценивалось в 20 тысяч долларов²¹.

Банкир Фрэнк Вандерлип²², газетный магнат Огден Рид²³ и другие ее поклонники (среди них была молодая женщина по имени Рут Митчел²⁴, которая никогда не встречалась с Айседорой, но отдала большую часть своих сбережений, чтобы помочь попавшей в трудное положение танцовщице) собрали достаточное количество денег, чтобы заплатить самые неотложные долги Айседоры и купить билеты на пароход. Таким образом, 6 мая Айседора и ее ученицы отплыли на пароходе «Данте Алигьери» в Неаполь²⁵. Ее подруга Мэри Дести, пришедшая проводить Айседору, внезапно решила остаться на пароходе и отплыла вместе с ней без багажа²⁶.