Айвазовский

Энергия и жажда свершений Айвазовского не знали границ — помимо ведения целеустремлённой художественной работы, он стал очевидцем военных действий, в 1839 году принял участие в десантных операциях отечественного флота на кавказском побережье Чёрного моря. Выпускник Академии художеств был убеждён в значимости при создании картины именно натурного материала, помимо написания пейзажей по памяти. Потому, решив работать в новом для себя батальном жанре, он понимал необходимость делать зарисовки с натуры. Таково первое значимое обращение живописца к военно-морской тематике, которая с годами прочно войдёт в его творчество. Феодосийский маринист научится не только эмоционально, но и убедительно изображать и рвущиеся ядра, и всполохи пламени на горящих кораблях, и накал битв, словно спроецированных на его полотнах в борьбе стихий — моря и неба.

Адмирал Михаил Лазарев пригласил его увидеть воочию победы русского оружия. Вновь необычен этот факт: студент Академии художеств приглашён участвовать в военной экспедиции. Чтобы осуществить задуманное, было необходимо разрешение президента Академии художеств А. Н. Оленина. К нему феодосийский маринист обратился с почтительным, подробным, тщательно продуманным и, вероятно, не один раз исправленным письмом:

«Ваше высокопревосходительство,

милостивый государь Алексей Николаевич!

Пред отъездом моим из Петербурга Ваше высокопревосходительство изволили удостоить меня позволением писать к Вам. Дорожа столь милостивым и лестным позволением, я не смел часто беспокоить Вас моими письмами без особенных причин. Теперь, пользуясь им, долгом поставляю отдать Вашему высокопревосходительству, как покровителю искусств и художников, как моему благодетелю, отчёт в своих занятиях.

По прибытии в Крым, после кратковременного свидания с родными, я немедля отправился, как Вам известно, с благодетелем моим А. И. Казначеевым на южный берег, где роскошная природа, величественное море и живописные горы представляют художнику столько предметов высокой поэзии в лицах. Там пробыл я до июля месяца 1838 года и сделал несколько удачных эскизов; оттуда возвратился в Симферополь и в короткое время нарисовал множество татар с натуры, потом устроил свою мастерскую на родине моей в Феодосии, где есть и моя любимая стихия. Тут отделал я пять картин и отправил их месяца три тому назад к Александру Ивановичу Зауервейду, прося представить их по принадлежности; о сём тогда же донесено мною и В. И. Григоровичу[71]. Я ещё в феврале просил отсрочку до августа, но до сих пор никакого ответа не получал и решился остаться до ответа. Между тем генерал Н. Н. Раевский[72], начальник прибрежной кавказской линии, проезжая через Феодосию к своей должности для совершения военных подвигов при занятии мест на восточных берегах Менгрелии[73], был у меня в мастерской и настоятельно убеждал меня поехать с ним, дабы обозреть красоты природы малоизвестных восточных берегов Чёрного моря и присутствовать при высадке на оные войск, назначенных к боевому занятию означенных береговых мест.

Долго не решался я на это без испрошения позволения Вашего, но, с одной стороны, убеждения генерала Раевского и принятые им на себя ходатайства в испрошении мне сего позволения, с другой — желание видеть морское сражение при этакой роскошной природе и мысль, что изображение на полотне военных подвигов наших героев будет угодно Его Императорскому Величеству, наконец, совет доброжелателя моего Александра Ивановича Казначеева — решили меня отправить в поход аргонавтов, тем более что и сам А. И. Казначеев, давний друг Раевскому, отправился с ним почти для меня.

Итак, осмеливаюсь просить снисхождения Вашего высокопревосходительства, что я, не дождавшись начальнического позволения, решился выйти из круга моего отпуска. Уверенный в великодушии Вашем и думая, что Вам не неприятно будет видеть новые опыты мои в изображении сюжетов морских и прибрежных сражений, усугубляю всепокорнейшую мою просьбу о дозволении мне быть на время военной экспедиции с генералом Раевским, который и сам пишет о том военному министру для доклада Государю Императору, равно и об отсрочке отпуска моего до будущей весны.

В продолжение этого времени я успею окончить всё и явлюсь к своему начальству, может быть, ещё прежде отсрочки. Здесь, на берегу Азии, удалось мне рисовать портреты многих черкесов, линейных казаков для будущих картин, но вот уже пароходы и флот стоят пред глазами моими для принятия войск, послезавтра надеюсь увидеть то, чего я не видал и, может быть, никогда в жизни моей не увижу. После первого десанта, что будет около 1-го мая, я отправлюсь в Феодосию докончить совершенно картины к выставке и потом опять придти с флотом на второй и на третий десант, если на то будет Ваше согласие. Я все эти сюжеты успею до весны окончить и приехать в Петербург.

Повергая себя продолжению благодетельного ко мне расположения Вашего, с душевным высокопочтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего высокопревосходительства покорным слугою.

Академист 1—5 ступени