Айвазовский

И. Гайвазовский»[74].

Необходимое разрешение было ему дано господином Олениным и подтверждено военным министерством, а именно «Отношением Военного министра министру Двора о разрешении И. К. Айвазовскому участвовать в экспедиции генерал-лейтенанта Раевского и выдаче денежного пособия»[75].

Наконец долго планируемое и весьма непростое в организационном плане мероприятие состоялось. Николай Раевский со своими воинами, а также И. К. Айвазовский высадились на берегу Чёрного моря у Кавказских предгорий на той территории, где в наше время расположен город Сочи. Именно здесь художник познакомился с будущими выдающимися флотоводцами России В. А. Корниловым, П. С. Нахимовым, В. И. Истоминым, с которыми его будут связывать дружеские, очень уважительные отношения. На побережье Черкесии, с берега, маринист видел высадку десанта в долине реки Шахе и с натуры исполнил быстрые наброски к задуманной картине «Десант отряда в долине Субаши» (1839, Музей Морского корпуса), зарисовал кровопролитную схватку. В том же 1839 году завершилась его работа над пейзажем «Конец бури на море» (1839, ГТГ), где в динамизме композиции, мрачном колорите, трактовке гневной пены бьющихся о берег волн также передано состояние сражения, противостояния, в данном случае нелюдей, а стихий. Молодой пейзажист, несомненно, вновь готовил достойный художественный отчёт, который должен был представить в Петербургскую академию в 1840 году.

Именно на родной крымской земле он работал особенно вдохновенно, свободно, а свойственные ему трудолюбие и самодисциплина помогали добиться желаемых результатов. О восхищении Айвазовского Крымом в письме упоминал его петербургский знакомый, коллекционер А. Р. Томилов: «Не мог я дождаться, любезный Иван Константинович, чтоб ты вспомнил меня в Крыме и откликнулся бы о чувствах и быте твоём на родине! Любя тебя, я очень дорожу знать, сколько можно подробнее, о тебе, знать не только о том, что ты делаешь, но и о том, что с тобою делается? Какое впечатление производит на тебя прекрасная твоя родина — Крым? Имел я вести, что ты жив и здоров, чрез Штернберга, чрез князя Херхеулидзева[76], но этого слишком для меня мало. Александр Иванович Казначеев, в бытность его здесь, утешил меня рассказом о приезде твоём, о том, как ты открывал жадные глаза твои на красоты крымской природы и как томились помыслы твои, чтоб передать восхищавшие тебя чувства...»[77]

Несомненный интерес представляет ответное письмо Ивана Айвазовского, датированное 17 марта 1839 года, из которого, в частности, ясно, насколько для него всегда оставалась более предпочтительной работа над крымскими, а не над петербургскими пейзажами:

«Милостивый государь, Алексей Романович!

Так как завтра я должен исповедоваться, и чтобы уменьшить свои грехи, сегодня спешу к Вам писать. Это непростительно, что до сих пор не писал к Вам. Что же делать — это один из моих недостатков, от которого трудно отвыкать, — всё откладывать. Кроме сильных впечатлений [от] моментов природы, [после] которых с нетерпением жду той минуты, в которую начну писать, а в прочих случаях признаюсь сам, что очень неаккуратен, нечего делать. Вам есть много чего писать, если только успею. Сколько перемены в моих понятиях о природе, сколько новых прелестей добился и сколько предстоит впереди, которые теперь, кажется, скрываются за золотистым горизонтом, к которому много времени нужно, чтобы дойти. Здесь не близок горизонт, или, лучше сказать, зрачок природы, тут с вершин гор выше облаков я наблюдал природу, и горизонт уже не оканчивается в 20-и верстах от меня, как на севере, а на 200 и на 300 вёрст есть куда углубляться, и зрение Ваше уже не столкнётся, как у Вас на севере, с чухонскими лайбами, а здесь и линейные корабли. Чуть заметные сквозь облака, которые трутся по морю и составляется целый пейзаж из облаков, и всё это под Вами. То-то наш Крым!

Уже более двух месяцев, как я отправил пять картин в Петербург на имя Зауервейда и до сих пор никакого известия не имею о них, получены или нет. Вы верно видели, так Вам и описывать нечего, а у меня теперь ещё четыре больших готовы на следующие сюжеты: 1) “Ночь на южном берегу”. 2) “Буря у Генуэзских развалин в Феодосии”. 3) “Вид царской Ореанды” и четвёртая начата “Вид Севастополя с военными судами”, вот и контур: № 1 “Ночь” — два аршина длины, № 2 “Буря в Феодосии утром” — три аршина длины, № 3 “Вид царской Ореанды” — два аршина длины и ещё есть 3 картины. Эти все Вы увидите в Петербурге в августе, и на всех этих картинах много фигур, как я наметил. Вот Вам и отчёт отдал об моих занятиях. Я живу в Феодосии вместе с родителями. У нас уже весна и петрушки много, только не в оранжереях. Прошу передать моё нижайшее почтение Александре Алексеевне, Роману Алексеевичу, Нине, Александре Ивановне и прочим знакомым. Как бы Вы меня обрадовали, если б несколько словечек написали и Ваше мнение о посланных моих картинах. Адрес просто: в Феодосию, Ивану Константиновичу Айвазовскому. Итак, прощайте, скоро я опять буду писать к Вам.