Айвазовский

Это был, несомненно, щедрый дар. Известно, как современники ценили выдающееся полотно двух известных мастеров. Например, во «Всемирной иллюстрации» появился следующий отзыв: «Картина, принадлежащая их кисти, представляет знаменательное явление. Пушкин Репина — чудо живописи. Видно, что с любовью и, может быть, благоговением писал Репин фигуру поэта… а моря на картине немного, но оно кажется необъятным»[374]. Картина была завершена художниками более десяти лет назад, в 1877 году, но слава полотна только возрастала, а его авторы сохранили доброжелательные взаимоотношения, высоко ценя талант, профессионализм, масштаб личности друг друга. Известно, что Илья Репин отзывался об Иване Айвазовском как о «великом авторитете»[375], «крупном художественном имени Академии художеств»[376]. Кроме того, Илья Ефимович рассказывал в воспоминаниях свойственным ему живым, образным языком о восторженных откликах творческой молодежи на произведения феодосийского мариниста.

Итак, события 1880-х годов в жизни знаменитого художника были важны не только для него лично, но, несомненно, и для его родного города, Крыма, России, отчасти были значимы в европейском масштабе. Очевидно, что и торжественное празднование юбилея живописца в Императорской академии художеств, и почтительное внимание, которым он пользовался у заказчиков своих картин и земляков благодаря многолетней деятельности на благо города и его жителей, являются несомненными подтверждениями исключительного масштаба личности И. К. Айвазовского — художника и гражданина.

Глава 6 Закат художника. 1890–1900-е годы

Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры… Они записываются в памяти моей…[377]

И. К. Айвазовский

Последнее десятилетие жизни художника было подобно не унылому угасанию, а многокрасочности глубоких и сложных вечерних тонов на взморье. Закат таит в себе и исток будущего рассвета. Как завершение дня наполнено не только усталостью от трудов, но и удовлетворением достигнутыми результатами и светлыми воспоминаниями. Так должно случаться при завершении жизненного пути личностей достойных и сильных. Таков был закат Ивана Айвазовского.

Один из примеров восточной мудрости гласит: «Живопись — это искусство стариков». Объективность такого суждения сполна доказывал жизненный и творческий путь феодосийского мариниста. Когда ему было уже за семьдесят, он по-прежнему, как и в молодости, много и вдохновенно работал, все так же поэтично и искренно отображал морские виды на полотнах, не уставая, сочинял все новые и новые сюжеты для картин, которых было написано уже около шести тысяч.

Столь же активной и успешной оставалась его общественная деятельность. В 1890 году художник в письме известному издателю А. С. Суворину обратился с просьбой опубликовать статью о его родном городе:

«6 января 1890 г., Феодосия.

Глубокоуважаемый Алексей Сергеевич!

Как Вам ни надоели статьи о Феодосии, позвольте в последний раз еще просить о помещении в Вашей уважаемой газете посылаемой при этом статьи, присланной мне сегодня нашим почтенным комендантом над портом г. Подушкиным. Это вероятно последняя, в виду скорого решения злосчастного вопроса. Как говорят, назначено на 20 января, пред тем не лишне еще раз выставить ложь севастопольских агитаторов, которые продолжают писать и говорить в Петербурге всякий вздор про нашу Феодосию.

Я написал 7 картин капитальных для моей парижской выставки, таким образом, вместе с прошлогодними, никогда еще не выставленными, будет 24 картины.

Я и Анна Никитична сердечно поздравляем Вас и добрейшую Анну Ивановну с наступающим Новым годом, желаем всего счастливого. Прошу покорнейше принять уверение в истинном моем уважении и преданности.

И. Айвазовский»[378].