Айвенго

Ребекка, покачнувшись на краю парапета, блеснула черными как уголь глазами; рыцарь негромко вскрикнул, но она спрыгнула на пол и, не глядя на храмовника, молча отступила к стене. У него перехватило дыхание, однако не гордая дикая красота девушки заставила сильно забиться его сердце – впервые Бриан де Буагильбер встретил женщину, которая стала ему дороже жизни.

– Помиримся, Ребекка! – предложил он.

– Мир, если хочешь, – помедлив, проговорила девушка. – Помиримся, только не приближайся ко мне ни на шаг.

– Ты не должна бояться меня!

– Я никого и никогда не боялась…

– Стань же другом Бриану де Буагильберу! – продолжал храмовник. – Подумай о рыцаре, которому никогда не суждено узнать радостей семейного очага, никогда не утешиться преданностью жены. Старость моя будет так же одинока, как и моя заброшенная могила, и ни один потомок не будет носить моего древнего имени. Я всю жизнь искал родственную душу и в тебе ее наконец-то обрел. Мне нужна только твоя поддержка.

– В чем я могу быть тебе опорой? Мы из разных миров, я уж не говорю о вере, рыцарь Бриан. Забудь обо мне!

– Нет! – Храмовник в волнении прижал руку к груди. – Я должен хоть с одним человеком на этой земле поделиться своей мечтой! Я ведь член могущественного ордена, который очень скоро будет иметь власть много выше королевской. Де Буагильбер не последний из тех, кто взойдет к вершине власти… Мы богаты и сильны. Вера в Бога… она… она лишь средство… Ребекка, это трудный и кровавый путь, и мне нужен надежный друг и близкий человек.

Девушка задумчиво, с едва скрываемым недоумением вглядывалась в побледневшее лицо рыцаря, не решаясь что-либо произнести. Неожиданно снизу к вершине башни вознесся звук охотничьего рога и проник через окно, так и оставшееся открытым. Храмовник вздрогнул и бросился к двери.

– Что-то случилось, – проговорил он, обернувшись на ходу, – я должен быть там. Но позже мы еще вернемся к нашему разговору. Я не стану просить прощения за то, что угрожал тебе, Ребекка, – ведь без этого я бы никогда не узнал тебя!..

Оставшись в одиночестве, девушка присела возле прялки. Все, что произошло с ней, лишило ее сил, и сейчас она думала только о том, чтобы спокойно помолиться. О себе и, быть может, об этом холодном и жестоком рыцаре, чье честолюбие омрачило ее душу даже больше, чем угрозы, которыми он бросался с такой легкостью.

Однако в своей молитве Ребекка произнесла имя другого рыцаря – беспомощного и израненного. Она знала, что никогда не сможет коснуться его светлого лица и не посмеет не только заговорить с ним, но даже намеком выдать свои чувства. Но слова молитвы, произнесенные едва слышным шепотом, уже прозвучали, и Ребекка о них не пожалела.

Глава 20

Спустившись в зал, храмовник застал там де Браси. Выглядел рыцарь глубоко удрученным.

– Ваши любовные подвиги были так же прерваны, как и мои? – спросил Буагильбер. – Судя по досаде на вашем лице, сэр, они не принесли вам успеха.

– Не то слово. Я просто не выношу женских слез, а леди Ровена…

Речь де Браси прервал барон де Беф, с рычанием ввалившийся в зал:

– Сейчас мы увидим, в чем причина всего этого шума! Гонец доставил письмо. Если не ошибаюсь, писано по-саксонски, а я этой свинячьей грамоты не разбираю.

– Дайте-ка сюда. – Буагильбер протянул руку за листком. – Мы хоть тем похожи на монахов, что обучены грамоте, в отличие от некоторых, кто не знает ни саксонского, ни французского… В послании этом, господа рыцари, содержится вызов по всей форме. Да-да, нас, барон, вызывают помериться силами – если только это не чья-то глупая шутка. Итак: «Я, Вамба, сын Безмозглого, шут в доме знатного дворянина Седрика Ротервудского по прозванию Сакс, и я, Гурт, сын Беовульфа, потомственный свинопас, вызываем на поединок благородных рыцарей…»

– Ты с ума сошел! – гневно громыхнул Фрон де Беф.

– Клянусь Небом, там так и написано… – Храмовник продолжил чтение: «…И всех, какие есть в замке, их сообщников и союзников, поскольку вы без всякого повода и объявления вражды, хитростью и лукавством захватили в плен нашего хозяина и повелителя, а также благородную девицу леди Ровену и благородного дворянина Ательстана Конингбургского, а кроме того, нескольких человек, находящихся у них в услужении, и некоего еврея Исаака из Йорка с дочерью Ребеккой. Если же вам будет угодно избежать поединка, все означенные особы как благородного, так и простого звания должны быть немедленно после получения этого письма выданы нам в целости и сохранности вместе со всем принадлежащим им добром и лошадьми. В противном случае вы будете объявлены изменниками и нарушителями королевских законов и мы будем сражаться с вами. Ваш замок будет обложен осадой и взят приступом, и мы причиним вам ущерб и разорение в той мере, какую сочтем необходимой. Да помилует вас всемогущий Бог!»

Дослушав послание до конца, рыцари разразились хохотом. Только де Беф остался мрачен, как туча.