Айвенго

– Не понимаю, почему вы так развеселились? – наконец проговорил он. – За стенами замка, в лесу, как доложил мне лазутчик, не меньше двух сотен йоменов и стрелков. Это нельзя оставить без внимания.

– Стыдитесь, сэр барон! – воскликнул Буагильбер. – Неужели вас испугала жалкая кучка худосочных крестьян? С нашими людьми мы в два счета разгоним весь этот сброд.

– С одними слугами замок нам не удержать.

– Тогда отправим гонцов к соседям за подмогой…

– К соседям? Да ведь все уже на пути в Йорк, – проговорил де Беф. – Еще раз назовите мне имена тех, кто нас вызывает… разумеется, не считая шута и свинопаса.

– Черный Рыцарь и йомен Роберт Локсли по прозвищу Меткий Стрелок.

– Первый из них – это тот, кто так неожиданно возник на турнире и вскоре исчез. – Барон задумчиво прошелся по залу. – Имя другого я слышу впервые… должно быть, тоже ловкий малый. Вот что, господа, следовало бы нам взять «языка» из числа этого воинства да порасспросить его как должно. Огонь и железо быстро развяжут ему язык. А тем временем что-нибудь придумаем. Сейчас принесут пергамент и мою печать, а вы, сэр де Буагильбер, ответьте им.

Храмовник присел к столу и написал следующее:

«Барон де Беф и его союзники, благородные рыцари, не принимают вызов от рабов и стрелка, а также от господина, зовущего себя Черным Рыцарем, так как он запятнал свою честь союзом с беглыми лесными бродягами. Что до наших пленников, то они, как смиренные христианские души, нуждаются в исповеди у священника. Ибо сегодня же они будут казнены, а их головы выставлены напоказ на стене замка в поучение самозваным заступникам и знатокам королевских законов».

Письмо было отдано оруженосцу, который передал его ожидавшему у ворот замка посланцу. Гонец возвратился на лесную поляну, где под дубом его с нетерпением ожидали Локсли, Черный Рыцарь и отшельник. С ними была целая толпа вооруженных простолюдинов.

Прочитав письмо, Черный Рыцарь сказал:

– Они пытаются нас запугать. Было бы недурно, если бы кто-нибудь сумел проникнуть в замок и разузнать, как на самом деле там обстоят дела. Они просят священника, – он бросил взгляд на веселого монаха, – так пусть наш добрый причетник побудет заодно и шпионом.

Монах, насупившись, промолчал. Вамба, оттеснив его плечом, воскликнул:

– Они хотят повесить и обезглавить моего господина, благородного Седрика! Да я голыми руками разнесу этот замок до основания! И прав тот, кто знает – в иных случаях от дурака больше пользы, чем от умного… Да будет вам известно: до шутовского колпака я готовился стать послушником, но до этого, слава богу, не дошло, рассудок мой помутился. Однако и этого рассудка хватит, чтобы принести духовное утешение пленникам. Они ведь просят священника?

– Надевай быстрее сутану, добрый человек, и отправляйся в Торкилстон, – сказал Черный Рыцарь. – И пусть твой хозяин пришлет через тебя весточку…

– А мы между тем, – прибавил Локсли, – так плотно обложим замок, что ни одна муха не пролетит.

Вамба, напяливший на себя сутану, завернулся еще в монашеский плащ и в мгновение ока преобразился. С важностью почтенного священнослужителя проговорив по-латыни «Мир вам, братья!», он отправился выполнять поручение.

Однако вся его храбрость улетучилась, как только шут предстал перед свирепым владельцем замка. По обе стороны от барона Фрон де Бефа стояли Де Браси и храмовник.

– Да пребудет с нами Господь! – едва слышным голосом проблеял Вамба.

– Ты кто таков? – рявкнул де Беф.

Шут мало-помалу начал приходить в себя.

– Я, господин, бедный монах-францисканец, – уже увереннее заговорил он, пересыпая свою речь латинскими словечками, – брел через здешние леса и угодил в лапы разбойников. Это очень, очень злые люди… Они связали меня и отняли все пожертвования, которые мне удалось собрать. А теперь велели идти в замок, чтобы исполнить свой долг по отношению к тем, кому ныне суждено оказаться в чистилище. И строго наказали, чтобы я без малейшего промедления вернулся обратно с докладом.

– С этим ясно. А скажи-ка, святой отец, много ли в лесу народу?

– Ох, благородный господин, – отвечал шут, – и сосчитать невозможно. Имя им – легион. По меньшей мере человек пятьсот.

Храмовник переглянулся с Морисом де Браси и прошептал:

– Видал ли ты когда-нибудь этого монаха?

– Нет, да он, судя по всему, не здешний…

– В таком случае, сэр барон, – Буагильбер отвел хозяина замка в сторону, – этого святошу мы и отправим за подмогой. Я напишу письмо, и дружина рыцарей из Йорка примчится сюда в течение дня… А францисканец пусть тем временем исполнит свой долг перед Господом.

Де Беф кивнул и распорядился проводить Вамбу туда, где томились оба саксонских вельможи.

Шут все с тем же смиренным латинским приветствием, надвинув капюшон до кончика носа, вошел в помещение, где Седрик уже едва мог владеть собой от бешенства, а Ательстан, как и прежде, только позевывал от скуки и безделья.

– Ну-ка, подойди ближе, монах, – велел Седрик. – Ты зачем сюда явился?

– Мой долг – приготовить вас к смерти, высокочтимые господа, – ответил Вамба.