Академический обмен

Я – настоящая, нынешняя, – встряхнула головой и отогнала воспоминание Кларенса. Обычно он хорошо контролировал свою телепатию и не подпускал в неё ничего лишнего, но, видимо, те эмоции были сильны. В принципе, неудивительно – когда выбираешь между тем, чтобы загнуться в считанные недели от неизлечимой болезни, и тем, чтобы позволить себя умертвить в надежде, что незнакомая некромантка сделает из тебя зомби, эмоции должны крышу пробивать. Я тогда ещё подивилась, что Кларенс всё решил так спокойно, но теперь думаю, что, возможно, он был слишком болен, чтобы переживать.

– Но почему вы не обратились к магу жизни? – всё ещё недоумевал Маккорн, которому Кларенс, видимо, рассказал об обстоятельствах своего решения, пока я выпутывалась из его воспоминаний.

– Потому что я невосприимчив к магии жизни, – ровно ответил Кларенс, хотя вот теперь я чувствовала его раздражение. Вряд ли Маккорн его заслужил, но Кларенс болел всю жизнь, и мне страшно представить, сколько раз он отвечал на этот вопрос. Потом он вздохнул и поправился: – Был. При жизни.

Маккорн медленно кивнул с видом настолько потерянным, что мне почти стало его жалко. Тот факт, что на свете есть люди, невосприимчивые к магии жизни, для самих магов жизни настолько невыносим, что они обычно стараются его игнорировать. Но людей таких мизерная доля, и ради них никто не будет вкладывать средства в развитие какого-то другого целительтства, не основанного на магии жизни. Есть отдельные умельцы среди стихийников, которые могут помочь что-то подлатать, есть и немагические знахари, которые пользуются травами и прочей сомнительной дрянью. И есть некроманты, которые с готовностью подсунут смертельно больному человеку казённую бумажку.

– Но… – Маккорн снова уставился в согласие. – Здесь ничего не сказано о том, что вы должны ей служить. Разве это законно?

Кларенс моргнул. Ему это было делать необязательно, и хоть привычка из жизни осталась, он старался не моргать, пока я смотрела его глазами. Удивился, значит. А я вот нет.

– Служить? – переспросил он. – У меня с Маргаритой подписан договор, действие которого я могу прекратить в одностороннем порядке с уведомлением за две недели. О чём вы?

Маккорн всмотрелся в лицо Кларенса так, словно видел сквозь его глаза меня.

– И что с вами будет, если вы разорвёте этот договор?

Кларенс развернул руки вверх ладонями.

– Придётся искать другого работодателя.

– Другого некроманта?

– Да нет, я вообще помощником судьи работал до того, как к Маргарите пошёл. Просто надоело объяснять коллегам, почему я не ем, не сплю и дышу через раз. Официально у меня инвалидность, но…

Я хорошо помнила тот день, когда Кларенс постучался в мою дверь. Честно говоря, сначала я испугалась, что напортачила, и он начал тухнуть или ещё что. Но он выглядел идеально – здоровый цвет лица, аккуратная причёска, безупречно сидящий костюм. Я тогда, должно быть, выразила на лице своё беспокойство, потому что Кларенс вдруг улыбнулся и спросил: «Магистрина, я зашёл узнать, не нужен ли вам ассистент по вопросам права?»

Я тогда ещё не могла себе позволить платить ему столько, сколько стоили его услуги. Банни осталась со мной за кров: её дом сгорел. Ей самой в том пожаре упавшей балкой перебило хребет. Если бы рядом случился природник, её бы выходили, но до ближайшего госпиталя от её деревеньки было больше суток езды, и она бы не дожила. Как она подписывала соглашение, мне до сих пор страшно вспомнить, но по закону некромант имеет право поднять в виде зомби только того, кто дал согласие при жизни, и проклятая гербовая бумажка это распознаёт.

Когда я объяснила это Кларенсу, он посмотрел на меня сверху вниз вдоль носа и сказал, что готов на испытательный срок за половину жалования, а по результатам я смогу себе позволить хоть трёх ассистентов и каждый день кутить. Так и вышло – когда он привёл в порядок мои дела, вытряс долги со старых клиентов и разобрался в заполнении формуляров на вызовы, я внезапно оказалась весьма обеспеченной особой. А Кларенс вздохнул с облегчением – ему больше не приходилось скрываться, искать себе занятия на ночь, чтобы не помереть от скуки, а потом врать, когда он успел столько сделать, да ещё бегать от девиц и кумушек, жаждущих устроить его семейную жизнь. Нет, Кларенс вполне функционален и в этом плане, но детей у него не будет, а всю жизнь врать жене о своих причудах… В общем, он предпочёл остаться со мной.

– Подождите, – замотал головой Маккорн. – Ничего не понимаю. Вы были помощником судьи уже после того, как она вас… обратила?

– Конечно. – Кларенс, судя по тону, уже пресытился этим разговором. – До того мне здоровье не позволяло. Последние годы я мог только лежать дома и писать статьи по теории права.

– Но если она ничего не стребовала с вас взамен, – медленно проговорил Маккорн, – то зачем она вообще это сделала?

Что ответил Кларенс, я не знаю, потому что в этот момент Венди резко встала и чуть меня не скинула. Пришлось бросить трансляцию и разобраться, что происходит.