Академический обмен

Когда я её спеленала, она заголосила, как будто её расчленяли. Моя рука не дрогнула – не первая орущая барышня в моей практике. Но на вопли вскоре примчалась женщина, по виду – то ли мать, то ли бабушка преступницы. В общем, пожилая помещица. Выставив перед собой ещё одну керосиновую лампу, как пламенеющий меч, она набросилась на меня.

– Кто вы такая?! Что вы делаете с моей дочерью?!

Барьер на полу мне поставить ничто не помешало, так что мамаша Карлайл своей лампой воткнулась в него, неловко подвернула руку, коснулась барьера костяшками и тоже заорала. Девица и не прекращала визжать. Я поморщилась: в таких условиях представляться было затруднительно, тем более что меня никто не слушал. Выронив лампу, мамаша принялась бросаться на барьер, каждый раз издавая истошный вопль, словно её жгло пламенем, а девица не затыкалась вообще ни на мгновение. Хм-м… пламенем, говорите?

Я подошла к Доротее и развернула её за плечи, присматриваясь. А потом присвистнула. Она была природницей. Слабенькой, едва-едва одарённой, но именно в этом направлении. Неудивительно, что смертные путы её жгли.

Оглядевшись, я нашла какое-то замызганное чёрное одеяние с широким поясом, и этим самым поясом связала девице руки за спиной, после чего отпустила путы. Вопли наконец прекратились, мадам Карлайл растеклась по полу лужицей юбок и заунывно причитала, время от времени трогая барьер. Руки у неё покраснели.

– Разрешите представиться, – сказала я, прокашлявшись. – Маргарита Вехте, некромант.

– Что вы сделаете с моей деточкой?! – взвыла помещица.

– Сдам в мракконтроль, – с некоторым злорадством ответила я. Не каждый день некромант ловит преступника-природника. – Ваша деточка обвиняется в покушении на убийство двух человек.

– Что вы говорите!? Она бы никогда! – взвилась мадам Карлайл.

Доротея снова заревела. Я закатила глаза и отправила вестника в мракконтроль. Пока он долетит, да пока они доедут, я с этими тётками тут оглохну. Единственной, кого в сложившейся ситуации всё устраивало, была пескуха Маркиза, чинно лежащая под столом в углу помещения.

К тому моменту, как мракоборцы явились в поместье Карлайлов, я успела вызвать служанку, которая оттащила мамашу отпаивать чаем, а ещё я хорошенько прошлась по всему подвалу, расставляя магические флажки на улики. Их тут было прилично! Похоже, девице никто никогда не говорил, что заниматься созданием нечисти и наложением смертельных проклятий на сограждан – противозаконно, и лучше бы прятать следы своей деятельности. Запрещённые книги, ещё с тех времён, когда некромантия вся считалась злыми кознями безнравственных чёрных колдунов, а потому оные колдуны не заморачивались, какие эксперименты проводить этично, а какие нет. Невесть как добытые засушенные трупики разных тварей – страшно подумать, как природница выдержала находиться с ними в одной комнате, а там ещё и несколько человеческих черепов красовались на полках, и всё пыльное, замызганное, навалено абы как, брр!

Где-то между черепами с ближайшего кладбища и банкой с подозрительными стружками, похожими на ногти мертвецов, я вспомнила связаться с Кларенсом. Расстояние между нами было ещё достаточное для телепатии, но уже в обрез, так что мне удалось донести до него имя подозреваемой и мысль отвезти семейство Фэнни в ближайший мракконтроль, чтобы дали показания. Он в свою очередь обрадовал меня, что пожар удалось потушить, и никто не пострадал, и что проклятие, очевидно, было не только на людях, но и на самом доме – на всякий случай, и что Маккорн его очистил.

И вот, когда мракоборцы приехали и стояли посреди подвала, чеша в затылке в раздумьях, как слабенькая природница умудрилась отчебучить такое, из леса раздался топот копыт, и вскоре перед замком картинно затормозил в развороте Маккорн. Верхом на Келли.

Я стояла снаружи у проделанного мной входа в подвал, и от этого зрелища раззявила рот, словно дворовая девчонка, впервые увидевшая верблюда.

– Это ещё кто? – хмуро спросил старшина мракоборцев, оглядывая явление.

– Это магистр Маккорн, – очнулась я. – Он, э-э, милостиво согласился приехать со мной в поместье Фэнни, чтобы снять проклятие с пострадавших.

Старшина покосился на меня. От него, конечно, не укрылось, что лошадь призрачная.

– Природник?

Тем временем Маккорн слез, а точнее, сполз с Келли, отошёл на пару шагов и опёрся о дерево, согнувшись пополам и тяжело дыша. Я подошла поближе, пытаясь понять, не мерещится ли он мне. Допустим, от поместья Фэнни тут недалеко, и Маккорн с его подготовкой, наверное, мог вытерпеть близость призрачной лошади то время, что занял путь. Но на Келли нельзя просто взять и сесть, её нужно для этого некротикой подпитать сначала. Где он её взял?! И почему он просто не взял собственную лошадь?

– Маккорн? – осторожно позвала я.

– Секунду, магистрина, – выдавил он, не разгибаясь. Ещё бы! Ладно, допросить его я успею и потом.

Старшина покачал головой.

– Хтонь знает что творится, природники окончательно с ума посходили. Вы хоть поняли, с какой стати эта дура решила соседей проредить?