Академия Безумцев

Мы в столовой. Берни идёт к длинному, уже накрытому к обеду столу, заглядывает под скатерть и вытягивает за правую руку девочку из-под стола. Она держит в правой руке нож для масла. Свободная рука моего дяди тянется к моему лбу, горя странным светом…

Меня выкинуло из прошлого в настоящее.

Глава тринадцатая, в которой становится понятно, кто враг

— Вы там были! — накинулась я на богиню и схватила её за ворот платья. Упавший мне и ректору под ноги дневник я отпихнула в сторону носком туфли. — Вы там были и что-то сделали с моей памятью!

Животная ярость захватила меня с головой. Лишь этим объяснялись мои бездумные действия на эмоциях. Я фактически напала на богиню и своего ректора, слишком быстро и легко сделав нужные выводы из увиденного прошлого: Лисса дотронулась до моего лба — и будучи ребёнком я забыла о том, что видела её и получила некую книжку из её рук. После подобным же образом поступил дядя Бернард. Нетрудно догадаться, что…

— Вы ведь применили ко мне магию подчинения, верно? Печать в моей голове — частично ваших рук дело! Вы стёрли часть моих воспоминаний. А дядя завершил вашу работу! — я встряхнула Лиссу. Неизвестно, откуда во мне было столько силы. — Вы сказали, что я не стану частью чьей-то игры, буду кого-то бояться, но не дядю. О ком вы говорили?!

Богиня мрачно на меня посмотрела.

— Аня, для начала вам необходимо меня отпустить.

Я разжала пальцы, но предварительно толкнула ректора в сторону её рабочего стола. Думай я хоть немного головой, ужасалась бы своего крайне непредусмотрительного поведения. Но… но предательство дяди стало последней каплей в чаше моего здравомыслия. Из всех существ на свете Берни был последним, от кого я ожидала получить кинжал в спину. Я считала его своим близким другом, который никогда не предаст, своей единственной семьёй. В наистрашнейшем сне я не могла предположить, что дядя Бернард мог бы быть замешан в арайденской трагедии, а он был замешан, иначе бы не коснулся моего лба магией, как богиня, после того, как я застала его с Кирой Раминской. Любовная интрижка не стоила того, чтобы стирать племяннице воспоминания. А вот участие в заговоре против короля и королевы — вполне себе.

— Так о ком? — прошипела я, жалея, что зачарованная лента на месте глаз не могла испепелить богиню.

— Ты же такая умная, разве это не очевидно? Меня-то ты раскусила.

— Потому что всё было на поверхности! — огрызнулась я.

— Это тоже, — пожала плечами ректор, как специально раздражая меня в отместку за рукоприкладство.

Я почувствовала, как кто-то встал у меня за спиной и положил руки мне на плечи, призывая успокоиться. Элиот… умный, очень умный дракон. Вместо того чтобы мешать мне, он просто оказал мне поддержку, не рискуя произносить что-то, что, скорее всего, разозлило бы меня. Однокурсник молчаливо поддержал меня и, вместе с тем, оградил Лиссу от моей злости, то есть поступил как настоящий мужчина, не бросивший женщину, пусть даже чокнутую и определённо более могущественную, чем он, в беде.

Я глубоко вздохнула, чувствуя тепло тела Элиота спиной, и задумалась. Ответ на поставленный мною вопрос мелькнул в голове так же быстро и ярко, как солнечный луч в зеркале.

— Раминские, я права? Вы заставили меня бояться Раминских!

Лисса опустила голову, признавая мою правоту.

— Именно их. Всё остальное ты можешь прочесть в дневнике. И, — богиня запнулась, — вот в этих записях.

Порывшись в папках и бумагах в шкафу за своей спиной, Лисса извлекла с одной из полок красивую, кожаную тетрадь, которая буквально излучала магию, переливаясь всеми цветами радуги. Элиот, в свою очередь, отошёл от меня, видя, что я не собиралась повторно бросаться на ректора, и поднял с пола у окна дневник из прошлого.

— Ректор, я требую объяснений! — взяв в руки предложенное чтиво, я не успокоилась. — Почему вы просто не рассказали мне правду, если были там? Зачем вы стёрли воспоминания о себе? Зачем заставили меня пройти через всё, что я прошла?

Лисса отошла к окну и перекинула ноги через подоконник, словно собиралась прыгать.

— Потому что убрать печать мне действительно не под силу. Я применила ментальную магию, стерев из твоей жизни каких-то несколько минут и рассчитывая, что воспоминания вернутся позже. Твой дядя, стирая те же жалкие минуты, применил магию подчинения, которая не должна была позволить воспоминаниям вернуться вообще. К тому же, все усугубил вложенный мной в твою голову страх к Раминским. Моих слов было бы недостаточно для снятия печати. А вот того, что бы видела, как в итоге была создана печать — вполне. Те минуты, что я заставила тебя позабыть, уже вернулись, как и те, что заставил тебя позабыть дядя. Остальное же — в этих двух дневниках, что в твоих руках.

Я глубоко вздохнула. Объяснение Лиссы проясняло кое-что, но не всё.