Академия благородных. Чаровница

Ну тут он прав. Если вспомнить Норена в этом возрасте, ему приходилось особенно тяжело. Кстати, именно тогда он и стал таким говнюком, до этого мы если не дружили, то вполне ладили.

— Я все еще не понимаю, как это связано с тем, что второй дар явно намного слабее. У меня на порядок.

— А что будет, Амелия, с магом, у которого не развивается дар или ему не позволяют с ним работать? Почему в Адвертесене, недалеко от шахт, где добывают руду для блокираторов, запрещено растить магически одаренных детей?

— Ну… потому что, если не развивать дар, он в итоге выгорает. Постойте, так мой второй дар выгорел, потому что я его не развивала? Тогда он должен был проявиться раньше и перестать проявляться сейчас.

— По логике так и есть. Но дело в том, что дар у вас был, просто вы его не замечали. Из-за неумения контролировать силу вы считали, что все в порядке вещей, что чувствовать натяжение поля — это нормально, что это просто небольшой бонус вам к основному пассивному дару. Никто, ни один ведьмак, обладающий силой манипулирования потоков, не умеет чувствовать магию или колдовство на таком расстоянии.

— Как можно не замечать активный дар? — абсолютно искренне возмутилась я. То, что говорил декан, даже звучало нелогично. Да я бы от счастья до потолка прыгала, если бы могла развить такую силу!

— Если вы это за дар не считаете, то вполне можно. Это же не управление тенями, как у вашей одногруппницы, такой неосязаемый дар, основанный лишь на волевом усилии, вполне можно не заметить, если эту самую волю не проявлять. Так же как вы бы наверняка не заметили дар проклятийника и напроклинали бы всех вокруг просто случайно.

— Я не такая кровожадная, — буркнула в ответ на подначку. На что декан только усмехнулся, явно не поверив.

И тут опять эта воля. Может, мне занятия помогут и управление зачарованными предметами с помощью воли обуздать?

Стоп!

— Что? — заинтересованно посмотрел мужчина, не без оснований полагая, что я до чего — то умного додумалась.

— Декан Сарентон, а скажите мне. — попыталась это поточнее сформулировать. — А что, если я уже управляла зачарованными предметами с помощью своего второго дара?

— Прямо управляли? — мужчина задумался, но потом покачал головой. — Ваши внутренние установки не позволили бы это сделать, да и знаний, как оперировать потоками, у вас просто нет.

— А что, если все произошло на волне сильных эмоций?

— Так, расскажите подробнее, когда вы считаете, что у вас проявился дар.

— Ну, первый раз, когда Хармс меня подвесил на полигоне вниз головой. Тогда мой кинжал, который зачарован на управляемый вектор перемещения, летал, даже когда я не отдавала такую команду рукой. Сам. Потом в тот вечер… Ну после вечеринки. Я была очень зла.

— Интересно, что же вас так расстроило? — недобро усмехнулся мужчина.

— Хармс целуется не очень. Это, знаете ли, расстраивает. Такой перспективный молодой человек… — ответила я, ухмыляясь. После чего с удовольствием понаблюдала, как у Сарентона крутанулись желваки. А вот нечего хамить.

— Он вам совершенно не пара, — отрезал декан.

— Да? А кто же мне тогда пара? — делано удивилась я, хотя это уже становится совершенно не смешно. — И главное, с чего бы вам об этом судить?

Нет, ну я же хотела его спросить, какие виды он на меня имеет, — вот, пожалуйста, спросила. Не напрямик, конечно, но все же. Приподняла бровь в ожидании ответа.

— Что, если я беспокоюсь за вашу репутацию, благополучное будущее?

— Но с чего бы вам об этом волноваться? — пытаюсь дожать я.

— Считайте, что из уважения к вашему батюшке.

— Хм. А как уважение к герцогу Дорнтону соотносится с тем, что все, как только узнают об этих поздних встречах, будут считать нас любовниками? Что там насчет репутации, кстати, не только моей?

— Я думал, мы это уже обсудили, — нахмурился Сарентон.

— Обсудили, — покладисто согласилась я.

— Тогда, если вы уже выплеснули накопившееся раздражение, давайте продолжим.

Нет, он меня сегодня положительно бесит. Прямо настолько, что даже сдержаться тяжело.

— Хм. Вы имеете в виду вот так? — неожиданно спросил он, отвлекая меня от желания его чем-нибудь приложить.

Я посмотрела туда, куда мужчина указал пальцем, и увидела парящий около себя кинжал. Как он вылетел из сапога, я даже не заметила. Какой воле, какому приказу он подчинялся, тоже. Но вот как Сарентон перехватил потоки в его управлении, я ощутила достаточно ясно, прямо будто обрубили связующие нити между мной и оружием, которые я до этого даже не чувствовала.

Поняли, что я сделал?

Я неопределенно пожала плечами. Что сделал-то поняла, но вот как — совершенно непонятно. Для этого надо учиться.

— Значит, говорите, сильные эмоции?

— Вы меня намеренно из себя выводили? — хмуро спросила я.

— Была у меня одна теория на этот счет. Когда обучают маленьких детей, то играют на их сильных чувствах: любви, злости, жадности, страхе.

— Я знаю, да. Но я не маленький ребенок.