Академия Даниэля Сакса

— Ну, что еще?!

— Просто для понимания. Вы так не сердитесь! А чего мы хотим добиться этим ритуалом. Цель какая?

— Ты хочешь стать частью рода Сакс. Древнего, могущественного, одного из сильнейших в Разолии. Ты хочешь выносить в себе потомка богов. Этот ритуал проходит каждая женщина из нашего рода.

Девицы из второго ряда прилежно закивали.

— Докажи что ты честна. Что любишь моего сына. Что достойна стать одной из нас, и тогда я дам тебе благословение!

Не так я себе все это представляла, но ладно. К тому же, со вторым могут возникнуть проблемы. Как я докажу что люблю Даниэля, если не люблю? Я вообще не уверена что умею любить! Да и теперь стало понятно стойкое нежелание Селесты проходить этот ритуал. Что ж, если на кону стоит моя жизнь, то между правдой (то есть жизнью) и ложью во имя незнакомой мне девицы (то есть смертью), я, конечно же, выберу правду. А там пусть сама последствия расхлебывает.

— Итак. Первый вопрос.

Тишина. Только барабанной дроби не хватало, но ее с лихвой заменяла дрожь моего сердца, клокотавшего в ушах похлеще любой ударной установки. По лбу стекла капелька пота — все прямо как в фильмах ужасов, где героиня в секунде от смерти и понимает это.

— Любишь ли ты моего сына, Селеста?

Ну зашибись! Я думала, для начала будет что-то попроще. И что ответить? Заверить в пламенной любви и умереть от счастья, сидя в этом, пусть и удобном, но явно неподходящем для смерти кресле? Нет, спасибушки. Правду скажу, а там пусть делают что хотят.

— Нет.

Меня хлестануло разрядом по заднице, да так, что искры из глаз посыпались. Зрители охнули, ахнули, зарокотали. Я зашипела и заерзала, но черный туман плотно удерживал мое тело и не давал простора для маневра.

— Неискренность, — довольно протянула миссар Сакс. — Советую еще раз подумать над ответом, дорогая. Тщательно выбирай слова. Солжешь, и реакция камня будет совсем другой.

— Да не люблю я его! — заявила уверенно, ничуть не сомневаясь в своих чувствах. Я же себе не враг. К тому же проблемы будут у Селесты, а не у меня. Не понравится результат — пусть потом объясняется перед миссар за подлог.

Вопреки ожиданиям, я снова получила удар по заднице. Будто крапивой по голой коже саданули! Сакс, прикрыв рот ладонью, гаденько посмеивался, паразит. Да чтоб тебе красного перца в трусы насыпали и воды поблизости не оказалось! А я понаблюдаю, и похихикаю!

— Ну правда, не люблю! Не то что-то с вашим камнем! Я и любить-то не умею!

Снова разряд, в этот раз еще сильнее, чем в предыдущий. Я закусила губу, застонала и зажмурилась. Ух, вы! Да я вам… Да попадись мне на глаза эта Селеста, все волосы ей повыдергиваю!

— Хорошо, я перефразирую вопрос, — снизошла миссар Сакс. — Если ты не любишь моего сына, то зачем ты с ним? Ради чего?

Все, не врать, не приукрашивать. Хватит с меня крапивы. Не мешкая выдала:

— Ради денег, конечно!

Опять разряд. Да что не так-то? Она ж с ним ради… А, тут ведь про меня, а не про Селесту спрашивают!

Я кинула беспомощный взгляд на магистра, но тот едва сдерживал смех и вообще прикрыл лицо ладонью. Ну ты, скотина бессовестная, дай только выбраться с этого кресла, я тебе устрою! Ничего больше не утаю, все как на духу выложу!

— Снова неискренность! Селеста, я напомню тебе правила — ты должна говорить только правду.

Серьезно? А то ж ведь я не поняла с первого раза!

— Правду? — прорычала сквозь боль. — Хорошо! Я с ним ради ребенка!

Тишина. О, кажется, камень удовлетворился ответом.

— Хм. Хорошо. Допустимо, допустимо. Продолжение рода не самая плохая цель для замужества. А что ты можешь сказать о моем сыне? Опиши его, каким ты видишь Даниэля?

Посмотрела в наглые глаза скандинава и выдала, даже не моргнув:

— Грубый, самодовольный, неотесанный мужлан!

— Ты сейчас что-то не то сморозила! — подсказал хорек.

И правда. Срочно исправляться!

— То есть… Да. Все так и есть, именно таким Даниэля видите все вы, да и я поначалу. Но это только снаружи. На самом же деле он, — я задумалась и перед глазами всплыли воспоминания.

Мы на бордюре, на высоте черт те знает сколько сотен метров, у меня все внутри сжато в болезненный ком от ужаса, но руки Сакса, сильное биение его сердца в мою спину, горячее размеренное дыхание превратили мой панический страх в ничто. Разнесли его в клочья. Все, чего мне хотелось — продлить тот момент. Ощутить на своей шее вкус губ магистра, чтобы пальцы, которые мирно лежали на моем животе, вдруг ожили, чувственно опустились ниже и…

Я закусила губу и кашлянула.

— На самом деле он по-своему добрый. Чувственный, — говорила сильно, отрывисто, вспоминая озорную улыбку Даниэля, его усталый взгляд, то, как он вел меня за руку и как вовремя останавливался, чтобы не напугать больше необходимого, не причинить мне вред, не перейти границу. — Он ранимый и заботливый. Умеет держать себя в руках. А еще — озорной мальчишка в душе и за эту его улыбку можно многое отдать. В ней искренности больше, чем во всей вас, мама.