Академия егерей

Если бы остальные не чувствовали странного запаха или были еще люди, которым чай госпожи Эльсы понравился, то я не задумалась так сразу сбежать с чаепитий. А теперь стало вдруг тяжело на сердце. Мало ли вдруг неизвестный эффект от него все-таки есть.

Пример инструктора Рольва подсказал мне идею, как и от чая отвязаться, и немного успокоиться, и разрешить один интересный вопрос. До того, как госпожа Эльса заявится ко мне с предложением чего-то выпить, я подхватила самые нужные вещи — лабораторный дневник и одеяло — и выбежала из комнаты. Оказаться в корпусе работников было несложно, найти, где теперь жил Эгиль, тоже, а зайти — пригодилась парочка несложных заклинаний. Магия такого толка не одобрялась, но мы, Алские княжны, — всесторонне развиты. В комнате было простенько: сваленные на пол вещи, красивый клинок в ножнах, книги на столе и на полу, у порога валялась грязная одежда.

Я прислушалась и довольно улыбнулась: объект принимал водные процедуры и смешно фыркал. Пока у меня было время оглядеться и подготовиться. Альнир как-то сказала мне, что мужчина становится мягок, когда видит в своей кровати женщину. Я тогда усмехнулась, но сейчас решила — почему бы и нет. Возможно, он будет более расположен к разговору. За это время госпожа Эльса со своим чаем успокоится и ляжет спать.

Я аккуратно устроилась на его кровати и приготовилась ждать, когда же Эгиль выйдет из умывальни.

52. Эгиль

Мне давно уже не снились добрые сны. Я почти забыл, что бывает что-то другое, кроме ужаса, боли и чужих касаний. Каждое утро я или ничего не помнил, или просыпался от собственных криков и стонов. Но сегодня — впервые за долгое время — мне приснилось прошлое. Один из далеких и забытых дней, когда мы всей семьей выезжали на охоту. Но в тот раз мне из-за болезни запретили участвовать.

Я злился и посматривал в окно повозки. Лучше бы меня в Гнезде оставили! Перебирали копытами лошади, раздавал команды отец, и все склоняли перед ним головы — от аристократов до простых егерей. Мама тоже предпочла ехать в повозке, она недавно родила и теперь возилась с моей крошечной сестренкой. Поэтому, наверное, меня взяли с собой.

Я злился за свое бессилие и из-за насмешливых взглядов старшего брата. Приходилось прятать глаза, чтобы никто не увидел моих чувств. И этот лекарь… не мог он не говорить отцу, что я еще слаб? Или дать мне настойку из тех, которые пили маги. Я слышал, что она поднимает на ноги за считанные часы. А то, что потом мне будет плохо, так то потом!

Но нет, мне пришлось ехать с мамой, когда мимо в полном облачении и с оружием проезжали бравые воины, умелые охотники, искатели славы! А как бы мне хотелось загнать опасного зверя!.. Отец бы тогда положил руку мне на плечо и гордо сказал «вот защитник трона, мой сын Эгиль» — и все бы кланялись. С этими мыслями я, все еще слабый после болезни, наклонился к стене повозки, прижимаясь к ней лбом. Сонливость накатывала волнами. Мечты кружились перед моими глазами, и я закрыл их. Я слушал шелест колес по дороге, отзвуки разговоров, ржание лошадей и тихий напев колыбельной, которую мама пела моей крошечной сестре.

Я засыпал, грезя об оружии и крови, но потом теплая мамина рука коснулась моей головы. Она погладила меня по волосам, убирая упавшие на лоб пряди, и я расслабился.

Неожиданно то, что мне не дали поучаствовать в охоте, стало таким незначительным. Впереди еще не один подобный выезд. Будут и звери, и сражения, и гордость отца. А вот теплые объятья мне, все еще слабому и злившемуся из-за этого, были нужнее. Мне в один миг стало приятно, спокойно и тепло.

«Жаль, что это сон», — подумал я, как только распознал, что подо мной жесткая кровать и грубое постельное белье. Солнце проникало в комнату через неплотно задвинутые ставни и жаркими лучами скользило по моему голому плечу и шее. Я поморщился, вздохнул и попытался устроиться удобнее. Но что-то мешало. А потом я понял, что за пределами сна чьи-то теплые пальцы также касались моего лица.

Я раскрыл глаза — сна как не бывало — и попытался сесть. Да только куда там!

— Лежать! — скомандовали мне, и чужое тело прижало меня к кровати.

Я хотел дернуться сильнее и сбросить чужака, но в следующий миг расслабился. Вспомнил вчерашний вечер. Удивительно, но синеглазка никуда не ушла! Почему-то засыпая, я был уверен, что она оставит меня в одиночестве. Теперь же меня мучила мысль — уходила она и потом вернулась или спала рядом со мной всю ночь.

Дергаться я почти сразу передумал: сейчас мне открывался слишком приятный вид, чтобы куда-то спешить. Пусть нас с синеглазкой ничего не связывало, но сбрасывать красивую женщину, когда она так основательно расположилась у меня на животе, я не собирался.

— А тебя не волнует?.. — хриплым ото сна голосом спросил я, указывая кивком, на ее позу — будто всадник сидел на лошади.