Академия искусств (СИ)

— Что они за значки носят? — тихонько спросила она у девочки, которая спросила её про улыбку. Обстановка в столовой уже раскачалась, но к теме про физ-ру никто больше не возвращался. Девочка рядом удивлённо посмотрела на Пенни, хлопнула себя ладонью по лбу, и ответила:

— Так он же староста нашего факультета. И те другие ребята — тоже старосты, только не наши. Они следят за порядком, посещением пар, количеством и здоровьем студентов. Ответственная работа. А Питер словно всю жизнь этим занимался. Он кааааак стал старостой, кааааак всех построооооил, — растягивание слов Пенни совсем не понравилось, — его все-все слушаются. И в него почти все девочки влюблены. Кстати, я Андромеда. Рада знакомству. Для своих — Анди.

— А я Адель. Ада, то есть.

Девочки пожали руки и из столовой вышли уже подругами. Андромеда оказалась очень болтливой, но застенчивой девочкой. У неё не было друзей, как таковых, но она легко находила общий язык со всеми и могла перекинуться парой фраз с незнакомцами. Но никто не хотел долго слушать Анди. Потому как говорила она много и не хронологически. Вечно уезжала от темы. Но она была довольно симпатичной. Высокой, с прямыми, толстыми, каштановыми волосами чуть ниже плеч, которые она завязывала в строгий пучок. Одежда на ней выглядела очень аккуратно и опрятно.

Пенни скоро и забыла, с чего начался их разговор. Андромеда была весёлой хохотушкой, которая жаждала поделиться своей энергией со всеми. Вот только художники этого не принимали, и всю свою неугомонность Анди выливала в искусство. Пенни ещё не видела её картин, но была уверена, что они превосходны.

Первые две пары девушки отсидели кое-как. Теория всегда была нелюбимой у Пенни. Зато на третью пару девушка едва не летела. Она забежала в комнату, почти сразу нашла нужные вещи, кроссовки, и побежала в холл, где её ждала Андромеда. Наконец, Пенни вышла за пределы учебного корпуса. Она, конечно, видела план территории Академии, и даже саму территорию, через окна, но сердитый охранник не выпускал студентов из здания просто так. Только рисовать и в спортзал. Из-за этого студенты тоже частенько ныли в столовой. Как поняла Пенни, в прошлом году всех выпускали в любое время, только уходить за территорию школы запрещалось, а теперь никого не пускают, мол, меры безопасности соблюдают. Девушка в который раз пожалела, что перчатки украли. Можно было бы запросить изображение Академии со спутников, изучить окрестности, а получается, что она совершенно беспомощна, неизвестно где и непонятно, чего ожидать в ближайшем будущем.

Спрашивать других студентов про местоположение Академии девушка не стала. Потому как, по официальной версии, она прибыла просто немного позже других студентов. И в коридорах, во-первых, были студенты из разных стран, а во-вторых почти все разговаривали на английском. Интересно, а почему ей не сказала ещё в штабе, где эта Академия? Пенни выдохнула и, краем уха прислушиваясь к трескотне Анди, изучила окрестности, насколько хватало глаз, и погоду. Было солнечно, но прохладно, дул слабый ветер. Значит всё, ниже экватора, отметается. Может, у Анди спросить?

— Андромеда…

— А я им и говорю… что такое?

— А ты откуда?

— В смысле?

— Ну… Линн — из Китая, а ты

— Я? А, с северной Ирландии.

— Правда?

— Угум. Правда

— Я? Из Ка… кха-кха… Лос-Анджелеса.

Анди улыбнулась. М-да… Ничего нового эта информация Пенни не дала. В раздумьях, девушка дошла до раздевалок. Ими служили два небольших бежевых домика, с маленькими окошками наверху. Видимо, чтобы свет и воздух поступали, но никакого бесстыдства не допускалось. Мальчики не подсматривали, за чем строго следил физрук, а девочки не лезли к мальчикам. Пенни, по старой шпионской привычке, переоделась довольно быстро и поспешила выйти из маленького домика, где оказалось довольно тесно. В подступе клаустрофобии, девушка едва не потеряла кольцо, но всё обошлось.

Как уже говорилось ранее, почти все художники не любили физкультуру. Некоторые её настолько люто ненавидели, что придумывали красочные причины своего отсутствия. Самые умные тащили справки, сделанные заранее в родных странах, те, кому повезло меньше, ныли, выдумывали или старались разжалобить учителя. Но физрук был непреклонен. На месте Пенни, она бы поостереглась о чём-то спорить, а уж тем более просить его. Огромный шкаф, с белоснежной улыбкой, напоминающей оскал животного, он был безучастен к проблемам учеников, просто кивал, всё также улыбаясь, и услужливо тыкал в раздевалки и на спортплощадку. Пенни в его приклеенной улыбке чудилось нечто жуткое. Поэтому, когда устрашающий физрук рявкнул «Строоооооойсь!», почти бегом кинулась к линии построения. Он предвкушения, лёгкой тревоги и почтительного ужаса тряслись коленки. Но её чувств никто особо не разделял. Большинство шли и строились, как на виселицу. И они, видимо, тоже побаивались «дружелюбной» улыбки преподавателя.