Академия магических близнецов

– С того. – Я показательно сложила руки на груди. – Если бы не интересовало, тогда и вопросов не возникало бы. Так?

– Насколько помню я, – он выделил интонацией местоимение, – ты, женщина, обещала проявлять уважение.

– На публике, конечно, – не осталась я в долгу. – Здесь же все свои. Не так ли, Максим? – повернулась к элементалю.

– Грушенька, простите, – развел он руками. – Я не имею права встревать в ваш спор, дабы не быть превратно понятым. Мы с леди Лиопольдиной, пожалуй, начнем поиски со следующего сектора.

И, подойдя к лисице, Максимильяно подхватил ее под локоток и повел вглубь библиотеки. Мы с близнецом остались наедине.

– И с каких пор господин Жар является для тебя «своим»? – едва они скрылись, спросил мономорф.

Я молчала, немного обиженная дезертирством нового друга. Хотя прекрасно понимала, что с местными заморочками обычный элементаль не пойдет против наследника мономорфов, тем более являясь близнецом другой девицы.

– Ты слышала мой вопрос, женщина? – раздраженно повторил Альдамир.

– Да слышала, отцепись, а?! – злобно ответила я. – Повторяю, тебя не должно волновать, с кем и как я провожу свободное время.

– Повторю и я, раз ты не поняла. Меня не интересует, с кем и как ты проводишь свободное время. Только уясни одно, женщина. Я не собираюсь принимать откат после того, как ты решишь прыгнуть в постель к Жару. Тебе ясно?

И, не дожидаясь ответа, ушел вслед за парочкой.

Глава 17

После разговора я тихо ушла к себе в комнату и долго ревела, размазывая сопли по наволочке. Но вскоре успокоилась и поняла одну вещь: если хочу вернуться домой, то должна надеяться только на себя. Не на «типа друзей», обещания близнеца, помощь виверны или преподавателей, а лишь на собственный ум и смекалку.

Кому я нужна в этом мире? Пока готова исполнять роль неведомой зверушки, наверное, многим. Это ведь интересно: наблюдать, строить предположения о возможном поведении, воспитывать в соответствии с собственным мировоззрением, кидать подачки-сведения и посмеиваться над нелепым поведением.

Но только стоит вырваться из навязанного образа, так интерес сразу пропадает. Как же, непонятное нечто. Человек. Недосущество. Никому в итоге не нужное.

Какая несправедливость.

Альдамир в комнату так и не пришел, видимо, опять остался ночевать у Лиопольдины. Солнышко почему-то не показывалась. Совсем. Ни единой эмоции или картинки. И, знаете, я была счастлива. Наконец-то никто на меня не давил.

Свободна и одинока.

Наверное, мне нужно радоваться.

А дальше дни полетели, словно птицы. Я успевала не только ходить на пары, отрабатывать повинность на складе и штудировать заданные для самостоятельного изучения темы, но и читала дополнительную литературу по общеобразовательным предметам и основам магического искусства. Какую лучше взять, подсказали преподаватели. А еще, чаще всего по ночам, искала способ разорвать связь и вернуться домой. Правда, пока безрезультатно. Вначале одна. Потом ко мне присоединился Максимильяно.

Он больше не стремился дотрагиваться до меня, ограничиваясь устным приветствием и прощанием (хотя я жаждала иного), но ежевечерне сопровождал в библиотеку. О чем мы только с ним не разговаривали. Казалось, элементаль знал все на свете и еще немного больше. О государствах и расах, этикете и последних сплетнях, о магии и искусстве, о преподах и однокурсниках. Не вспоминал только о Лиопольдине и прынце. Впрочем, этих существ я тоже была не готова обсуждать.

В общем, он не только стал единственным, кто со мной разговаривал, но и тем, с кем хотела общаться я.

Друзья, или, правильнее сказать, бывшие друзья, казалось, забыли о моем существовании. Они все так же ходили обособленной группой и весело проводили время. Первые дни безумно хотелось извиниться и присоединиться к ним, но спустя неделю я успокоилась и перестала обращать на них внимание.

Зачем? Пусть я ошибалась, но и они тоже поступили некрасиво. В конце концов, я не игрушка, а живой человек со своими мечтами и желаниями.

С Альдамиром не разговаривала. Совсем-совсем. Он молча приходил в комнату, раздевался и засыпал, а утром тихо уходил. Иногда оставался на ночь в другом месте, тогда я вздыхала с облегчением. Находиться в одном с ним помещении мне было неприятно. У Майо мы тихо, словно привидения, сновали по складу и практически не видели друг друга, это меня устраивало.

Солнышко пропала. Это вначале тревожило, а потом я как-то опять привыкла к тишине в голове. На мысленные просьбы виверна не отвечала, во время практических занятий себя никак не проявляла. Однокурсники все уже справлялись с обращением, и только я топталась на одном месте. В итоге господин Кморок махнул на меня рукой, велев больше практиковаться в медитации или, как он говорил, расслаблении. Чем и занималась на всех его занятиях.