Академия магических защит, или Как перевоспитать принцессу

— Что-то еще? — поинтересовалась горничная.

— А у нас есть каша? — оживленно спросила я.

— К-каша? — подавилась воздухом женщина.

— Да, — кивнула я. — Кажется, она называется овсяная. В нее еще фрукты добавляют.

— Передам повару, — ответила служанка и вышла из столовой.

— Никогда бы не подумал, что ты полюбишь каши, — прозвучал от дверей голос отца.

Родитель, в домашнем синем халате и газетой в руках прошел к столу. Привычно чмокнув меня в лоб, папа опустился на свое место.

— В академии нас кормили чем-то похожим, — рассказала я. — И мне захотелось попробовать, какой каша должна быть на самом деле.

— Скучаешь по тем дням? — отец посмотрел мне прямо в глаза.

— Не знаю, — я сложила руки перед собой и закусила губу. — И да, и нет.

Слуги подали завтрак, и разговор прервался. Передо мной поставили тарелку ароматно пахнущей каши. Я с предвкушением отправила полную ложку в рот и прикрыла глаза. Так вот какой на самом деле вкус у овсянки. Отец читал новости в газете, иногда прерываясь на глоток кофе. Когда с едой было покончено, он привычно направился к себе в кабинет.

Я медленно выдохнула и последовала за ним. С тех пор, как я вернулась домой, прошла неделя. Отец выяснил, что настоящим решением суда мне был назначен штраф, восстановил меня в Академии красоты, и вернул Сатику прежнюю должность. Но все же один вопрос продолжал меня мучить. И сегодня я решила выяснить его.

Постучалась и прошла в просторный светлый кабинет. Отец как раз раскрывал тяжелые бархатные шторы, впуская солнечный свет.

— Можно? — все же уточнила я.

Папа бросил на меня удивленный взор и кивнул. Я опустилась в мягкое кресло перед его столом и оправила юбку домашнего муслинового платья.

— Я догадываюсь о чем ты хочешь спросить, — отец присел на свое место напротив.

— Да, — честно сказала я. — Дядя большой урон нанес нашей семье?

Отец надел очки. Он всегда так делал, когда собирался читать документы. Но в этот раз почему-то сразу их снял. Внимательно посмотрел на меня и заговорил:

— Одну из шахт Бред все же успел продать. Так что в скором времени у нас появятся соперники в продаже ювелирных изделий из бриллиантов и алмазов. На остальные я вернул рабочих.

Я закусила палец, глупая детская привычка, от которой я так и не избавилась.

— Почему он так поступил? — тихо спросила я, надеясь, что отец мне ответит.

И он это сделал. Тяжело вздохнул, налил себе воды из хрустального графина и заглянул мне в глаза.

— Давно надо было рассказать тебе, — сглотнул, — но я все не решался. Во многом, что сотворил с тобой Бред, виноват я.

— О чем ты говоришь, отец? — насторожилась я.

— Я хочу рассказать тебе историю, ставшую тайной нашей семьи. — Папа сжал переносицу и выдохнул. — Когда я женился на своей горячо любимой супруге, мы с братом отдалились друг от друга. Я занимался семьей, поиском новых шахт, а он жил на полагающиеся ему отчисления и ни в чем себе не отказывал. Я совершенно потерял его из виду. Как-то вечером, мы с твоей мамой возвращались из ресторана. На пороге дома сидела замерзшая девушка, но когда при виде нас она поднялась, мы поняли, что она в положение. Оказалось, что у нее недолгое время была связь с Бредом, но, узнав о ее беременности, мой брат прогнал ее. К нашему удивлению, она не просила денег, лишь немного из остатков еды и ненужные ткани, чтобы пошить пеленки для ребенка, который вот-вот родится. — Отец тяжело вздохнул. — В ту ночь леди Пембер не смогла ее прогнать. А через месяц, в ужасную дождливую ночь у нее начались роды. Но целитель опоздал. Он успел спасти малышку, но матери уже не в силах был помочь. В ту роковую ночь родилась чудесная темноволосая девочка. Ей была ты, Анастейша.

От последних слов у меня до боли сжалось сердце. Я вскочила на ноги, хватая ртом воздух. Оперлась рукой на спинку кресла, стараясь не упасть. Перед глазами все потемнело. Жгучая слеза скатилась по щеке. Я взглянула на человека, которого всю жизнь считала родным отцом. Он с болью в глазах взирал на меня.

— Единый не дал нам с леди Пембер родных детей, — продолжил родитель. — И тогда жена приняла судьбоносное для всех решение. Оставить малышку себе, ведь она наша родная кровь. Племянница. Бред пришел в ярость, когда узнал. Требовал отдать тебя в детдом. Кричал, что не имеет к тебе никакого отношения. Но леди Пембер смогла дать ему отпор. Благодаря твоему деду, входящему в городской совет, оформила все необходимые бумаги, вписав наши имена, как родителей. Мы были безмерно счастливы, когда давали тебе имя, — отец тяжело вздохнул, в уголках его глаз появились слезы. — Прости меня, девочка. Я давно должен был рассказать тебе. Но мы с женой так сильно любили тебя и хотели окружить заботой, что боялись причинить тебе боль.

Он достал из кармана халата платок и промокнул глаза. С надеждой взглянул на меня.

— Прости, Анастейша. Это я виноват.

Я закрыла лицо руками, делая глубокие вдохи. Мой мир только что рухнул и родился заново. Это оказалось невыносимо тяжело. Сцепила пальцы в замок и присела в кресло, чувствуя, как подкашиваются ноги.