Академия миражей: правда или ложь

– Условие такое: по прохождении каждого цикла занятий дается одно контрольное занятие. Нужно определить, где – правда, а где – ложь. Мираж, наваждение или морок. В течение трех лет обучения вам придется много раз проходить этот своеобразный отбор. Да, можно назвать процесс игрой, относитесь к нему без предубеждения. «Правда или ложь, какая разница? – подумаете вы – Зачем они выдумывают сложности, подвергают нас опасности?» – скопировал директор противный голос, видимо, бывшего студента, – Но вы должны научиться чувствовать правду, выделять ее из миллиона ложных фактов, частиц, иллюзий. Неважно, что это – вещь, событие, личность или чувства. Иначе, какие вы маги ирреальности? Как вы собираетесь ею управлять, создавать новые миры, вселенные, подвластных сущностей и все остальное?..

Он немного помолчал, наблюдая за реакцией первокурсников.

А я подумала, что это звучит совсем неплохо. Как невинная детская игра. Тебе задается вопрос, желательно, отстраненным голосом, без всяких эмоций, а ты должен отгадать, врет ли тебе собеседник или говорит правду.

Забавно!

Улыбнувшись, я обернулась к Льюису, но парень очень серьезно смотрел на директора, хмуря брови. Он явно не разделял моей радости. В чем была причина – я решила узнать шепотом.

– Ты чего недовольный?

– А? – Льюис вздрогнул и посмотрел на меня, как на привидение, – Да, ничего. Голова что-то разболелась.

– У меня есть лекарство. После могу принести, – прошептала я.

Парень заторможено кивнул. Да что с ним, неужели так боль действует?

– У нас нет факультетов, нет кафедр и подобных подразделений, – громко продолжал директор, – Как видите, студентов немного. Давайте познакомимся с первым курсом. Я называю фамилии и древность рода, вы поднимаете руку… Джимаго, Риностель, Фридренн…

Нас оказалось шестнадцать человек. Восемь освирдов, трое крестьян, трое середнячков из дворян. И, конечно, мы с Льюисом. Чем больше я искоса наблюдала за своим знакомым, подмечая, как он двигается, как улыбается и просто стоит, тем больше у меня крепла уверенность, что он – самый необычный крестьянин из всех, кого я видела.

Прямая осанка, гордо вздернутый подбородок… Открытый взгляд. Я, как и все, при знакомстве обращаю внимание, прежде всего на одежду, а не на то, как человек ведет себя. Теперь же, пока директор перечислял освирдов, середнячков и перешел к крестьянам, в глубине росло понимание, что с моим новым знакомым всё не так просто.

Его семья обеднела, поэтому ему проще притвориться крестьянином, чем объяснять, почему нет денег? Или он сбежал, подобно мне, но, например, оставил записку, что будет поступать в другую Академию. И пока его ищет призрачная полиция, и родные осаждают другое образовательное учреждение, он инкогнито поступает сюда…

– Ва-анндерос! – отвлек меня от размышлений голос директора, и я подняла руку, – Необязательно представляться, – я убрала руку, удивленно пялясь на директора. У него был весьма кислый и раздраженный вид, видимо вспомнил себя на каблуках, –  Вы прославились на всю Академию по самому дурному поводу. Жду вас через час в своем кабинете для прохождения дополнительного наказания… Уважаемые студенты, ваши преподаватели-кураторы ожидают вас для раздачи расписаний и ценных указаний. Поспешите. Начало первых занятий через два часа, – он махнул вправо, и я увидела мнущуюся у стены толпу преподавателей. Аж целых четыре человека. Или демона. Верховный их разбери!…

Селеста радостно помахала мне, чем немало удивила не только других преподавателей, но и второкурсников. Я услышала краем уха разошедшийся шепот, народ интересовался, откуда я знаю «грымзу».

Тут же стоял Ливергол с табличкой три. Видимо, он курировал третьекурсников. У Селесты в руках появилась цифра два, что очень огорчило меня, потому что женщина мне понравилась, и ее подход к делам внушал уважение. Оставшиеся два преподавателя в таких же черных балахонах, как у директора, только без золотых цепей были мне незнакомы.

Один мужчиной был преклонного возраста и суровой наружности. Седые пряди в темных волосах, благородные черты лица. Он выглядел, как командир военного подразделения – подтянутый и резкий. Орлиным взором оглядел нас и кивнул второму.

А вот второй был высоким, очень светлым блондином с волосами до плеч. Белоснежные волосы не были седыми, просто имели редкий, крайне светлый оттенок. Очень высокий и худой, он с неприязнью смотрел на Ливергола, и уже одним этим мне понравился. А еще я подумала, что он совсем юн для преподавания, и ему на вид лет двадцать пять-тридцать.

– В этом году поступило слишком много абитуриентов, – бодро сказал седой мужчина, – Зэннард и я будем курировать первый курс. Те, кого я назову – подходят ко мне. Остальные к Зэннарду. Ларр, Вандерос…