Академия мрака

Дьявол устроит стирку, но кончится мой порошок,
В воду скользнет по старинке с костями мешок,
Повторение – больше не учит, ведь нечему научить,
Но мир продолжает нас за оценки честить,
И сегодня этаж сорок пятый еще одного сожрал,
Босс обнял свою секретаршу, а ей нечего было сказать,
Разве что – Иисус и Мария швыряют вилы в сено опять,
И будь я всего на дюйм выше – они бы в меня попали…

Девочка-Сквозняк перешла от слов к действиям.

Она наклонилась вперед и встала коленями на стол, слегка раздвинув ноги, и пот заструился по ее мускулам. Она схватила Калеба за подбородок, увлекая в царство неземной близости, где музыка, свет, Вилли и все остальное исчезли, закрытые изгибами тела девушки. Ее вторая, пока еще свободная рука нырнула под стол, к сжавшимся, словно цыпленок без тепла курицы-наседки, причиндалам.

Мужланы, столпившиеся на другом конце стойки, засвистели. Вилли заулюлюкал.

Алые губы Кандиды Селесты приоткрылись.

– Ну давай, – прорычала она, – покажи страсть. Ты же хочешь меня натянуть? А?..

Калеб, сглотнув слюну, подался вперед.

Ее язык в движении стал напоминать змеиный; он прямо-таки заструился навстречу.

Калеб ждал, широко раскрыв глаза, когда острия сверкающих зубов девушки сомкнутся на нем. Улыбка Кандиды Селесты все расширялась и расширялась, превращаясь в гадючий оскал. Женская ненависть, явленная парню вблизи – в чертах разгневанной Розы всего пару часов назад, – снова взглянула сверху вниз, с позиций опасной близости. Расстояние между ними сокращалось, багровые лучи над головами сходились плотнее.

Калеб видел, как изгиб верхней губы Кандиды приподнялся над клыками, обнажив черные пятна на загнивающем от курева заднем зубе, являя воспаленную от жевательного табака десну. Потрескавшиеся ноздри были полны крови, кожа над бровями отслаивалась; и как только Калеб не замечал этого раньше, при взгляде с расстояния?

Желчная гримаса исказила черты девушки. У нее был такой вид, как если бы она хотела перерезать Калебу горло. Кандида Селеста, эта ее новая версия, оттолкнула парня и сказала:

– В чем твоя проблема, придурок?

Он захлопал глазами, все еще ничего не соображая.

– Ты думаешь, это бесплатно? – спросила она язвительно.

Конечно, она просто устала играть в эти поддразнивания, как и девушка-официантка, и уже просто хотела, чтобы клиент раскошелился на наличные. В конце концов, это была работа, и нелегкая. Калеб, покраснев, нашарил в кармане бумажник и бросил в сторону девушки пару скомканных бумажек.

«В чем твоя проблема?..»

Девочка-Сквозняк, устроившись на корточках, подобрала банкноты – с видом почти как у матери Калеба, собиравшей с ковра клочья пыли. Встала – и продефилировала на другой конец стойки, улыбаясь, пританцовывая на ходу. Вилли горько вздохнул, провожая ее зад взглядом.

– Я не знал, что ты и к ней неровно дышишь, – сказал Калеб.

– Я-то? Не, ни фига подобного. Это ты на нее глаз положил. По крайней мере, так было, покуда ты сюда не заявился. Кстати, ты чего здесь вообще забыл?

– Хороший вопрос. К Джоди в комнату заявилась Роза, и вместо одной девушки, на меня жуть как обиженной, я получил двух.

Вилли не отрывал взгляда от своего пива. Часть налички здоровяка рассыпалась по полу, но он явно не заботился о том, чтобы наклониться и собрать бумажки.

– Какая досада, – протянул он.

– Роза была вся в слезах. Может, забудешь эту дурь со свободными отношениями?

– Чел, да ты гонишь.

– Вот как? – Калеб напрягся. – А ты пойди да поговори с ней. Увидишь – не гоню.

– Вот только не надо проповедей, лады?

Оба они придерживались одного и того же размеренного тона.

– Я тебе не проповедник, Вилли.

– Я знаю, кто ты такой, чел. Вот и не начинай.

Калеб попытался отпить из пустой кружки.

– Все-таки трудно удержаться от осуждения, когда к тебе стучатся в дверь дурниной и орут о разбитом сердце. Все-таки я тоже ее друг, Вилли.

– Хм, – бросил Вилли без какой-либо конкретики.

– Она сказала, что чувствует себя так, словно ее пырнули ножом, и я знаю, как бы отреагировал, если бы на ее месте была Джоди. – Его желудок свело судорогой. – Выходит, ты мне тогда наврал.

– Что? Я тебе не врал, чувак.

– Тогда как, мать твою, ты это называешь?

Вилли напряг мышцы спины. Атлант расправил плечи, да и только.

– Эй, послушай, с первого дня семестра ты бродишь по кампусу как чертов зомби. Ты не говоришь о том, где бываешь, чем занимаешься и с кем ты это делаешь. – В голосе Вилли не читалось злобы – одна лишь бесхитростно проявленная забота.

– Но…