Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

По сравнению с Влахосом Лихуды намного сильнее ориентировались на «придворную» риторику, которая отвечала потребностям российских царского и патриаршего дворов. В то же время лихудовская риторика соответствовала учениям, преобладавшим в Западной Европе и в греческом мире. Она ни в коем случае не была ни оригинальной, ни новаторской. В том, что касается риторики, как и прочих предметов, преподававшихся Лихудами, они выступали в качестве составителей, адаптировавших чужие труды, а не в качестве оригинальных авторов. Однако это ничуть не умаляет значения их работы в российском контексте. С точки зрения русских, насколько известно, Лихуды были первыми, кто систематически обучал риторике и насаждал ее в Московском государстве. Что более важно, на их риторику оказали глубокое влияние иезуитские риторические течения XVII века. Это была барочная риторика большого стиля, имевшая своей целью овладевать и разумом, и чувствами аудитории. По этой причине в лихудовской риторике основное внимание уделяется элокуции и амплификации за счет инвенции. В целом братья предпринимали согласованные усилия с тем, чтобы адаптировать свой материал к потребностям и запросам московского православного окружения. Они рассматривали темы, представлявшие особый интерес для русских (например, пьянство), но в то же время и для них самих как греков и эмигрантов (гипотетическая роль России как защитницы и освободительницы порабощенных греков). То, что риторика Лихудов всецело опирается на иезуитскую и вдохновляется ею, не подлежит никакому сомнению553.

Глава 5 РЕАЛИЗАЦИЯ УЧЕБНОЙ ПРОГРАММЫ БРАТЬЕВ ЛИХУДОВ, ЧАСТЬ II: ВЗГЛЯД В НЕБЕСА

В Киевской Руси и в Московском государстве представления об устройстве вселенной носили преимущественно религиозный характер554. Если в дошедших до нас источниках и содержатся какие-либо следы древних представлений о вселенной, то лишь профильтрованные и очищенные от всяких элементов, считавшихся языческими и антихристианскими555. Иначе и не могло быть, поскольку эти источники представляют собой в основном труды отцов церкви и позднейших церковных авторов и комментаторов. Источниками, которые могли бы дать информацию по космологическим и астрономическим вопросам, можно считать: 1) энциклопедический труд «Луцидариус» (вероятнее всего, перевод германского оригинала под названием Lucidarius через польский на церковнославянский), который, похоже, навлек на себя гнев Максима Грека, хотя сохранившиеся экземпляры датируются только XVII веком; 2) «Хронику» Мартина Бельского (впервые издана в Кракове в 1551 году), несколько переводов которой появилось в России начиная с середины XVII века; 3) ряд других космографий, представлявших собой переводы какого-либо одного, обычно географического сочинения или компиляции из различных источников; и 4) «Селенографию» Яна Гевелия (1647), которую перевел Степан Чижинский в конце 1670‐х годов. Эти тексты почти без исключения встречаются в России начиная с середины XVII века. Помимо этого, они в основном представляют собой переработанные или отредактированные переводы, в которых порой совершенно теряется смысл оригинала. Сомнительно, чтобы эти тексты были известны широкой аудитории: при самом поверхностном знакомстве с соответствующей информацией в справочной литературе создается впечатление, что они ни в коем случае не могли быть распространены шире, чем различные «Шестодневы» (комментарии к теме шести дней творения), «Изборники» или «Христианская топография» (см. об этом ниже)556.