Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

Имеются неопровержимые свидетельства того, что в 1688–1691 годах, когда Иоанникий находился в Венеции, он «написал» два комментария: один к «общей физике», а другой на тему души; известны как минимум две рукописи, в которых содержатся они оба564. Однако приписать авторство этих работ Иоанникию весьма затруднительно. Как ранее предупреждал В. П. Зубов565 и как выше отмечалось в связи с учебниками Лихудов по риторике, братья, судя по всему, дословно заимствовали целые фрагменты своих работ из других источников. В случае трактатов о душе и о физике вполне можно предположить, что Иоанникий следовал той же практике. Поскольку составление этих трудов датируется годами, когда Иоанникий ездил в Венецию, представляется обоснованным допустить, что занятия натуральной философией начались в академии только после его возвращения из Венеции весной 1691 года и, судя по всему, продолжались вплоть до изгнания братьев из академии в 1694 году566. Помимо комментариев Иоанникия о душе, в распоряжении братьев находились материалы, посвященные дополнительным аспектам «специальной физики». Собственно говоря, они располагали двумя комментариями о небесах – единственными текстами во всем корпусе лихудовских рукописей, посвященными конкретно космологическим вопросам, а также трактатом о возникновении и уничтожении, написанным их бывшим учителем Герасимом Влахосом567. Тот факт, что комментарии Иоанникия к «общей физике» и на тему души приведены в обеих рукописях, на первый взгляд свидетельствует о том, что Лихуды перешли к De anima сразу же после того, как изложили восемь книг Аристотеля по физике. Однако это ни в коем случае нельзя считать непреложным фактом. Как указывалось выше, в иезуитской учебной программе изучение психологии происходило на третий год занятий, главным образом вследствие сложности этой темы и ее связи с вопросами метафизики. Таким образом, с точки зрения педагогики Лихудам имело бы смысл начинать с восьми книг Аристотеля по физике, а затем переходить к его трактату о небесах, прежде чем вдаваться в замысловатые проблемы психологии. Приведенное ниже рассмотрение «специальной физики» опирается именно на это предположение. После краткого обзора лихудовского учения о логике, «общей физике» и душе мы перейдем к подробному рассмотрению двух трактатов о космологии, дающих представление о взглядах Лихудов на эту тему, а соответственно, и о тех знаниях, которые давала учебная программа по данному предмету.

ЛИХУДОВСКАЯ ЛОГИКА, ФИЗИКА И ПСИХОЛОГИЯ

Лихуды начинали свой курс логики с введения в силлогистику (так называемых summulae), после чего переходили к рассмотрению ряда эпистемологических вопросов (quaestiones), касающихся логики как дисциплины и ее связи с другими науками. Затем следовало изучение «Категорий» Аристотеля, которым предшествовало, как было принято в то время, Isagoge («Введение») Порфирия568. На этом этапе ученики в ходе предварительного рассмотрения аристотелевских универсалий знакомились с некоторыми метафизическими понятиями, касающимися бытия и существования. Раздел логики завершался разбором «Второй аналитики» Аристотеля, имевшим своей целью изучение правил построения умозаключений в ходе поисков знаний569.

Как и в случае лихудовской риторики, на избранный братьями подход к логике повлиял Герасим Влахос. Действительно, учебник Софрония, служащий введением к аристотелевскому «Органону», выстроен по образцу труда его венецианского учителя и по сути является его адаптацией570. В свою очередь, логика Влахоса несет на себе явственный отпечаток иезуитских образцов571. Говоря конкретно, в основе руководства Влахоса по логике лежат труды иезуита Франциска Толета (1532–1596). Его Introductio in Dialecticam («Введение в диалектику», впервые изданное в Риме в 1561 году) и Commentaria… in Aristotelis Logicam («Комментарии… к Аристотелевой логике», впервые изданные в Риме в 1572 году) уже с конца XVI века были самыми популярными учебниками логики в иезуитских коллегиях572. Влахос весьма точно следовал по стопам Толета и в трактовке силлогистики, и в своих эпистемологических взглядах573. Соответственно, лихудовская логика, как она изложена в трактате Софрония, по сути представляет собой компилятивный вариант логических трудов Толета. Подобная вторичность находит наиболее яркое выражение в представлениях Софрония о сущности и задачах логики как дисциплины.