Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

В своем учебнике Софроний определяет логику как искусство, позволяющее давать оценки и делать верные выводы. «[Логика] направляет [dieuthynei] разум, снабжая его правилами и предписаниями, точно так же как всякое другое искусство [pasa oun alle ton technon] делает в своей области [ergon]; некоторые называют эти правила сущностями разума [onta tes dianoias], но мы [называем их] действиями [energeiai] разума, поскольку не хотим утверждать, что объект разума [заложен] в природу бытия»574. Согласно Софронию, предметом логики являются не «сущности» разума, как утверждает, например, томистская традиция, а реальные действия человеческой мысли, занятой поисками истины. Попросту говоря, в сферу логики входят способы познания (modi sciendi, то есть описание, разделение и рассуждение), а не общие понятия и категории, при помощи которых человеческий разум классифицирует явления окружающего мира. Обозначив таким образом предмет логики, Софроний следует антитомистскому подходу, характерному для иезуитского логического мышления575. Примечательно, что, несмотря на последовательную защиту философии и теологии Фомы Аквинского, некоторые иезуитские логики (включая Толета) пошли иным путем и не были согласны с его мнением, что главным предметом логики являются сущности разума (entia rationis). Более того, те же мыслители подчеркивали «руководящую» роль логики (dirigibilitas) в попытках человеческого разума отделить истинные заключения от ложных. Тем самым они расширили сферу действия логики на все интеллектуальные изыскания, практикуемые в других науках576. В итоге уроки логики выходили за рамки формальной логики в строгом понимании (то есть одних лишь правил силлогистики) и затрагивали эпистемологические и даже метафизические вопросы. Именно такую логику Лихуды преподавали в Славяно-греко-латинской академии.