Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

До нас не дошли подробные сведения об учебной программе академии и о ее разделении на классы. Тем не менее некоторые источники, включая бумаги Патриаршего казенного приказа и Приказа книгопечатного дела, а также учебники самих Лихудов, дают весьма четкое представление о ее организации364. В обоих этих приказах фиксировались все финансовые взаимодействия между академией и ее источниками финансирования – в первую очередь патриархатом, но также и царями (финансирование от имени последних производилось через Приказ книгопечатного дела). Кроме того, они выплачивали стипендию учащимся (возраставшую по мере того, как учащиеся переходили из одного класса в другой) и составляли весьма подробные описания особых случаев, когда и преподаватели, и учащиеся получали денежные вознаграждения за выступления и речи в присутствии патриарха по праздничным дням. Упоминания о подобных случаях при царском дворе сохранились и в документах приказов, относившихся к царской администрации (в первую очередь Посольского приказа). В этих записях фигурируют имена некоторых (но не всех) учеников, поскольку кое-кто из них, судя по всему, не получал стипендий от приказов, так как имел иные источники дохода или вследствие своего социального положения. Эти бюрократические источники помогают реконструировать ход учебного процесса в академии и состав ее учащихся. Важным дополнением к этим документам служат учебники Лихудов, а также челобитные, с которыми Иоанникий и Софроний обращались к царям на протяжении многих лет365.

Следуя иезуитским образцам, Лихуды разделили курс занятий на две части: первая включала грамматику, поэтику и риторику, вторая – философию (в том числе логику) и богословие366. В годы своей работы в академии (1685–1694) Лихуды преподавали все эти предметы, кроме богословия367. Опираясь на труды предыдущих исследователей, Д. Яламас дает более четкую картину учебного процесса. Он отмечает, что, согласно комментарию в одном из учебников Софрония по грамматике, грамматические классы делились на три уровня: нижний, средний и высший. Нижний уровень в свою очередь делился на подуровни: младший и старший. На такие же три уровня делился и сам курс грамматики. Курсы риторики, логики и философии преподавались в средних и высших классах, или «школах», как они называются в источниках. Эти уровни делились на два подуровня, называвшихся «первая статья» (высший уровень) и «вторая статья» (низший уровень), в соответствии с которыми учащиеся делились на группы в зависимости от успеваемости. Подобное деление отражалось и на величине стипендий, выплачиваемых учащимся, а также на сумме денежного вознаграждения, которое им полагалось за выступления в присутствии патриарха. Исследователи справедливо указывают, что эта система в целом соответствует структуре как западноевропейских, так и, насколько можно судить, некоторых греческих школ XVII века (хотя в последнем случае отсутствие специальных исследований по этой теме делает подобные сравнения более спорными)368. Более того, разделение курсов на три уровня с их внутренним подразделением на два подуровня полностью аналогично принципам, применявшимся в иезуитских коллегиях при организации учебного процесса, что явно предполагало наличие элементарных навыков чтения и письма. Наряду с иезуитскими коллегиями существовали начальные школы (в Италии они назывались scuolette), где обучали алфавиту и элементарным навыкам письма (на латыни). При лихудовской академии действовала подобная же школа, где кандидаты в ученики академии обучались отдельным элементам церковнославянского. В источниках того времени эта школа называется школой «словенского книжного писания», то есть простому русскому языку в ней не учили (хотя скорее всего он подразумевается как язык обучения). Аналогичную роль применительно к греческому языку играла Типографская школа Тимофея до 1687 года, когда все ее успевающие учащиеся были переведены в академию.