ЦЕНЗОР. Да. В этом случае действие яда замедляется, и будет вполне оправданно, что она так долго разговаривает. Я просто знаю случай из жизни, когда одна женщина покончила с собой таким способом.
АВТОР. Вообще звучит забавно, принять яд с помощью клизмы.
ЦЕНЗОР. Вам нравится? Я подумал, это ведь комедия. Мало того, Гамлет и Джульетта могут ведь поставить эти ядовитые клизмы друг другу?
АВТОР. Непростительная вульгарность. Похоже, вам начинают нравиться низкопробные комедии.
ЦЕНЗОР. Чуть-чуть.
Продолжают увлечённо беседовать.
Конец.
=====================================================================
P.S. (не от переводчика)
В рецензиях пишут, что “пьеса о том, как в увлекательном психологическом поединке между талантливым комедийным автором и идеологизированным, лишенным чувства юмора цензором, побеждает искусство. И о том, как только в сопротивлении чему-то (власти, традиции, себе самому) совершенствуется художник”.
По википедии: “Несмотря на то, что история касается цензуры, история не изображает негативного взгляда на нее. На самом деле, очарование этой истории в том что, пьеса Цубаки улучшается в результате того, что он пытается обойти ограничения, которые ставит Сакисака. Если бы это был комментарий к угнетению художников, то Митани представил бы цензуру в более негативном свете”.
О чем пьеса?
Как сказал в интервью Роман Ефимович Козак (вечная ему память), главный режиссер и художественный руководитель Московского драматического театра имени А. С. Пушкина, поставивший “Академию смеха” еще в 2001 году: “Каждый зритель, вне зависимости от уровня развития, интеллекта и прочих особенностей, находит в этой истории что-то очень важное для себя, не смотря на то, что дело происходит в далекой Японии и в далеком 1940 году. Каждый сидящий в зале видит свою историю, у всех она разная. В этом, наверное, и есть театральная магия”.