Академия сумерек. Темное пламя

– Нет у меня матери, – глухо произнесла я. По левой руке лениво скатилась капелька крови – надо же, распорола ногтями ладонь и даже не почувствовала. – И к чему было годами ради вас из кожи лезть? Нет у меня ни матери, ни отца, ни братьев. Только я сама.

– Леди Лисандра, – промямлил Ливингстоун, точно опасаясь, что я прокляну-таки отставного родителя чем-то забористым, – давайте успокоимся и обсудим ситуацию как взрослые люди. По всему выходит, что я теперь ваш временный опекун…

– Гражданский кодекс говорит иначе. Двадцать мне исполнится менее, чем через полгода, что делает меня полностью дееспособной. Вы, конечно, всегда можете оспорить это в суде, но до тех пор могу я идти? Сэр.

Ответа я уже не слышала. Не хотела слышать. Руки ходили ходуном, воздуха отчаянно не хватало, а сердце билось, как у загнанного зверя. Больно. Так больно! В какой-то миг показалось, что я просто рухну замертво; что стресс и сжигающая нутро обида доделают то, что не удалось Мэддоксу.

Но всё же я кое-как подцепила края куцей юбочки, изображая поклон.

– Лорд Сеймур, счастливо оставаться.

Меня остановил Блэквуд, у самой двери внезапно вцепившийся мне в плечо. Окинул оценивающим взглядом, прищурился мрачно и вдруг вытянул руку ладонью вверх.

– Кольцо, леди Лисандра. – Я непонимающе уставилась на него, на какой-то миг и впрямь забыв о раздирающих душу и сердце переживаниях. Глянула на артефакт силы, красующийся на моём пальце. – Кольцо Лайтнингов у вас при себе, верно? Полагаю, помолвку можно считать расторгнутой.

Я заторможенно кивнула и полезла в карман. Дурацкий бриллиант, царапнувший ладонь, был всё таким же красивым, но теперь казался мне ещё более неуместным и пошлым. Выразительно скривившись, вложила постылое украшение в руку Блэквуда, а тот щелчком пальцем отлевитировал его на стол Ливингстоуна.

– Советую проверить на проклятья, – едко отметил он. И, не дожидаясь прощальных фраз, толкнул плечом дверь. – Пойдёмте, леди Лисандра. Я провожу вас в вашу комнату.

Ни в какую комнату мы не пошли – стоило только выйти в коридор, как Блэквуд вдруг притянул меня к себе, обнял одной рукой. Я успела заметить мелькнувший в его пальцах тёмный камень на цепочке, а в следующий миг меня утянуло в вихрь телепорта. Невольно вспомнилось, как в прошлый раз меня таким способом перемещал Мэддокс…

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Блэквуд, отстранившись от меня.

Я огляделась – мы и впрямь оказались в комнате. Не в моей, конечно – в моей бы в жизни не поместились сразу и диван, и пара кресел, и журнальный стол, и притулившийся в углу у окна стол-бюро. Здесь темно и как-то… пусто. Только стоящий возле двери саквояж и графин с парой стаканов выдавали, что это место кому-то принадлежит.

– Ещё не успел обжиться, – в ответ на мой взгляд пояснил Блэквуд. – Хотите воды?

– Скорее уж вина, – попыталась улыбнуться я. Вышло, видимо, совсем жалко: Блэквуд остался так же мрачен, как и когда мы выходили из кабинета архимагистра.

– Есть только виски. Будете?

Я, подумав, кивнула – в самом деле, когда ещё доведётся выпросить спиртного у преподавателя в его же комнатах?

Лорд Блэквуд споро достал из саквояжа бутыль с янтарной жидкостью, разлил по бокалам, подал один мне. Я невольно усмехнулась. Надо же, всего три дня назад подобное поведение – я, в покоях постороннего мужчины, принимаю из его рук крепкий алкоголь, который прежде даже не пила! – показалось бы мне несмываемым позором и бесчестьем. Сейчас же… всё равно. Пусто. Точно вместе со светлой кровью из меня выжгли и совесть, и порядочность, и даже манеры.

Виски огненным комом прокатился по горлу, обжигая внутренности и моментально давая в голову. Не настолько, чтобы чувствовать опьянение, но достаточно, чтобы нервная дрожь чуть отпустила.

– Хотите чего-нибудь ещё, миледи?

– Нет, – я мотнула головой. – Нет, спасибо, вы и так…

– Плохо, – оборвал Блэквуд, чуть повысив голос. Я непонимающе уставилась на него. Он махом опустошил свой бокал, подтолкнул мой мне, веля делать то же самое. – Потому что вы должны хотеть, Лисандра. Разбить этот графин о мою голову, сжечь здесь всю проклятую мебель, выбить стекла, кричать, плакать… Вы должны этого хотеть, иначе, видит Царица, рано или поздно ваша сдержанность обернётся для вас очень скверно.

– А безобразной истерики в кабинете у любителя чая и конфеток вам было недостаточно? – изумилась я, не скрывая раздражения. – Предлагаете себе в качестве десерта?

– Юная леди, я выдаю желаемое за действительное или вы впрямь меня домогаетесь? – протянул Блэквуд нарочито похабным тоном. А мне в самом деле захотелось огреть его графином по башке – за паскудство и дурацкие шуточки. – Хватит притворяться, Лили. Даже если вы разворотите мой кабинет и половину академии до кучи, я не стану думать о вас хуже.

– Я стану.

– Зря, – пожал он плечами. – Если вам это интересно, я думаю, вы прекрасно держались. И знаю, каких трудов вам стоило не проклясть своего так называемого папашу.