Академия темных. Игра на выживание

— Решила поиграть со мной? — Окружающие звуки сменились угрожающим шепотом. — Я люблю игры, но предпочитаю играть по моим правилам.

Я не вникала в смысл его слов. И думать ни о чем не могла, кроме этой адской боли, которая, казалось, никогда не прекратится.

— Запомни раз и навсегда: не зли меня, и тебе не будет больно. — Боль начала утихать, цвет, очертания, четкость… дымка ушла с глаз и я смогла разглядеть холодное лицо человека, которому не чуждо причинять боль и страдания девушке, человека, который без зазрения совести называет меня «невестой», человека, которого с каждой секундой я ненавижу все больше и больше. Будто ненависть поглощает, сметает, съедает все остальные чувства, которые могут быть к этому человеку заблаговременно.

— Никогда. — Прошипела я. — Слышишь? Никогда больше не смей ко мне прикасаться!

Меня дернули так, что его рот оказался в паре сантиметрах от моего уха.

— Я буду тебя трогать когда захочу, где захочу, и как захочу. — Прошипел мне в ответ. — Чем раньше ты это поймешь — тем лучше для тебя.

Как можно быть такой эгоистичной сволочью? Неужели в его душе нет ничего светлого, ни капельки доброты? Хоть чего‑нибудь кроме гнева, злости и ярости?

— Гниль никогда не сможет сладко пахнуть. Ты насквозь гнилой, Витор. И чем раньше ты это поймешь — тем лучше для тебя.

Я не знаю, что отразилось на его лице, он держал меня боком к себе. Но я и не пожелала знать, какая из трех эмоций ему сейчас присуща. Он собирался высказать мне очередную гневную тираду, мама отвлекла. Забравшись на стул, папа стоял рядом, аккуратно придерживая ее за талию, начала:

— Я хочу поднять этот бокал за мою любимую дочь, — оглянувшись, она будто искала меня глазами. И тут я обратила внимание, что мы стоим рядом с одним из столов, мимо проходят люди, но никто нас не замечает.

— Улыбайся. — Шикнул на меня Витор, и в этот миг взгляд мамы зацепился за нас.

Улыбаться не получалось категорически, а вот вымученно растянуть губы удалось прекрасно.

— За мою дочь и ее жениха, Лассена Витора Гэльсмана Гарье! — Все подняли бокалы, мама радостно улыбаясь отправила служанку с подносами к нам, а вот папа недобро прищурившись смотрел на Витора.

Не задумываясь, взяла бокал с зеленой жидкостью, осушила одним махом, алкоголь обжог горло, схватила со стола первый попавшийся бутерброд, он оказался с осьминогом и креветками, проглотила, не заметив вкуса, и вот тут началось самое ужасное.

Меня скрутило в рвотном позыве. Осьминог, креветки и зеленое пойло просились наружу. Чтобы не упасть ухватилась за Витора, благо он сразу сообразил, что это не добрые и великие чувства во мне проснулись, а природа сделала свое дело. В этот момент я второй раз за два дня хотела посетить туалет быстрее, чем меня прорвет. Одно несомненно доставляет радости: если прорвет, то только на Витора.

Подхватив меня на руки он быстрым шагом пересек зал, затем коридор, взбежал по лестнице, еще один коридор, мне этот путь ощущался длиною в вечность.

Толкнув ногой дверь, лже — жених сгрузил меня возле такого желанного унитаза… Больше я не сдерживалась. Как же это ужасно… Особенно ужасно то, что Витор стоит рядом, держит мои волосы и успокаивающе гладит по плечу! Он мне десять минут назад обеспечил болевой шок, а ведет себя будто ничего не было! Двуликий засранец!

Высказать это вслух я не успела, очередной позыв природы помешал моей пьяно — гневной речи.

— А я тебя предупреждал. — Совершенно спокойно произнес Витор. — Никогда не пей никаких напитков, свойств которых не знаешь.

Твои советы мне сейчас меньше всего нужны.

— А тебе не приходило в голову, почему я пила? — Голос вышел хриплым, но главное ведь содержание.

— Были некоторые мысли. — Все так же спокойно отозвался Витор. И вот что странно, присущие обычному его голосу нотки иронии, ярости, гнева или злости не прослеживались. Это его так мое состояние успокоило? Ждал этого момента весь вечер?

— С тобой рядом на трезвую голову невозможно находиться. — Только и успела сказать, перед тем как меня накрыло очередной волной.

Женишок молчал. Видать нечего сказать на очевидный факт. И правильно. Молчание ему к лицу. А то рот открывает и сразу хочется либо его заткнуть, либо сбежать, либо вообще убить. И последний вариант меня очень даже привлекает.

— Предпочтешь все время проводить в обнимку с унитазом? — Я хоть и не видела его лица, но что‑то мне подсказывает, что он сейчас улыбается.

— Обниматься с унитазом гораздо приятнее. — Может зря я это сказала… Нет, не зря. У меня есть два аргумента: я пьяная, и он мне чуть руку не оторвал! — Учти, на очевидные вещи не обижаются.