Академия темных. Игра на выживание

Он хотел сказать, или не хотел, теперь не важно. Мне не важно. Меня начало лихорадить, и это было не от холода. Сидеть я больше не могла и повалилась на бок, глаза сами собой закрылись и как я не силилась их открыть, у меня не получалось. Никаких мыслей. Одна темнота. Ощутила, как немеют пальцы на руках, а я ничего не могу с этим сделать, и от этого становится жутко. Сколько прошло времени, до того как я почувствовала тепло? Час? Два? Минута? Попыталась вспомнить что‑то хорошее, но все мысли возвращались к тому, что мне плохо. Пристрелите меня. Сквозь туманную пелену услышала гневное:

— Еще хоть раз ты меня не послушаешь, вырву твои ручонки, чтобы не тянула в рот всякую дрянь.

Витор, это его голос, я узнала. Моя вредная натура вылезла из темноты и начала грозить ему кулачком, выкрикивая:

— Конечно, я не буду тебя слушать. Все буду делать назло.

Я была уверена, что эти слова были в мыслях, но услышала:

— А будешь делать назло — убью, воскрешу, и будешь беспрекословно мне подчиняться. — Чистой воды угроза, но не было в этом голосе ни злости, ни ярости, ни тона, сопровождающего обычные угрозы. Это больше похоже на отчаяние.

У Витора отчаяние? О, Лиса, к перепою еще и бред добавился. Просто до твоей не соображающей головы дошло не в том цвете, в каком было сказано.

Землетрясение, вернее телотрясение я оценила по десятибалльной шкале в девять баллов. Колотило очень сильно. Витора наверно тоже потряхивало, моего телотрясения на троих хватит. Органы делали тройное сальто, переворачивая все внутри. А еще вернулась тошнота… и голод. Несовместимы эти два чувства, вот ни сколько. Подумаешь о еде — тошнит, подумаешь о тошноте — тошнит, вдобавок голод пробирает. Жуть, одним словом.

Я успела привыкнуть к одностороннему теплу, как спиной ощутила холодную, мягкую поверхность. Осознание, что это кровать, пришло не сразу. Зато трясти сильнее начало сразу.

Комната кружилась, неприятный звон в ушах распалял головную боль, до меня доносился только стук моих собственных зубов. Несколько раз погружалась в темноту, но холод вытягивал из нее. В какую‑то минуту я даже отключилась, а когда пришла в себя, обнаружила, что завернута в мягкий и пушистый плед, меня резко бросило в жар. Тело словно тонну весит, не могу пошевелить ни одной конечностью. Руки, ноги онемели. В конце концов, мне удалось скатиться на пол, плед немного развернулся, легкая прохлада коснулась тела и я осознала, что моего платья на мне нет, вместо него обычная футболка. Даже не хочу думать, чья она. Издала досадный стон и упала головой на пол, боли не почувствовала. Закрыла глаза, кажется, это будет длиться вечно, никогда не закончится. Успокаиваю себя мыслью, что скоро мне будет лучше, повторяю мысленно мантру «мне будет лучше, мне скоро станет лучше».

Неожиданно меня подхватили на руки и уложили на что‑то мягкое. Холодное прикосновение к губам заставило меня поднять веки. Передо мной был Витор, собственной персоной, со стаканом в руке, от одного его внешнего вида меня начало тошнить еще больше. Промычав что‑то невнятное, попыталась отстраниться, но холодная жидкость потекла мне в рот, охлаждая горящее горло. Каждый глоток отзывался болью в горле, но это определенно помогло. Жар больше не распалял изнутри, голова только начала болеть сильней.

С тихим стоном опустилась лицом на подушку, почувствовав уже знакомый запах миндаля и… Здесь лежал Витор. Какого черта? Хотела возмутиться, но едва подняла голову, она взорвалась новой болью. Тьма с ним, потом поговорим. Легла обратно и провалилась в забытье.

* * *

Пробуждение вышло тяжким. Голова стала чугунной, руки хоть как‑то повиновались, а вот ноги…

Я лежала на кровати наполовину укрытая пледом, но не тем пушистым и теплым, а тонким и легким.

В комнате темно, не знаю, где окна, но свет через шторы не пробивается. Значит, либо еще ночь, либо раннее утро.

Я бы не переходила из горизонтальной плоскости в вертикальную по своей воле, но воля не моя, мочевой пузырь требует скорейшего освобождения. Одна маленькая проблемка, — я не вижу в темноте и не имею понятия куда идти. А это уже две проблемки. И вторую можно решить методом ощупывания стены на предмет дверей. Вариант не отличается особой привлекательностью, но за неимением лучшего…

С кровати я поднялась без проблем, что порадовало. Сделала шаг вперед… вернее, я думала, что делаю шаг вперед, а понесло меня в бок… Отсутствие ночного видения сделало свое дело. Я ударилась головой о шкаф, разнеся глухой стук по всей комнате.

— Черт. — Тихо простонала, от пульсирующей боли в голове, сползла на пол, уткнувшись лбом в колени.

Знала бы я раньше, чем кончится этот вечер… Ну, знала бы, и что? Из своей природной вредности все равно выпила бы зеленое пойло. Но не думала я что будет ТАК плохо…

— Ты такими темпами сама убьешься и комнату разнесешь. — Меня аккуратно взяли на руки.

Тьма решила надо мной жестоко пошутить. Помимо Витора есть мама, папа, Джен, на худой конец… Нет же, рядом со мной человек, видеть которого хочется меньше всего.