Академия Трех Сил

Ограда академии была примечательной. Говорили, что камни, из которых она сложена, при необходимости обращались охранителями, такими же, как каменные великаны на воротах, и хватали нарушителей, сдавливали в смертоносных объятиях или просто держали до прихода стражи. Но слухи о смелых воришках, которые преодолевали стену и ловушки, чтобы проникнуть в святая святых и вынести какие-то невероятно ценные магические секреты, ходили.

Выбравшись на оживленные улицы, мы кликнули извозчика и доехали аж до городских ворот. Вот тут я изумилась и забеспокоилась — ладно выйти на прогулку в город, но за его пределы? А как же твари?

— Хен… — С тревогой схватила его за руку.

А он прыснул, глядя на мое лицо:

— Спокойно, все будет хорошо. Я с тобой.

С сомнением на него посмотрела, и Хен тут же исправился:

— Точнее, ты со мной. Самая сильная, смелая, прекрасная воительница Академии Трех Сил! Теперь мне ничего не страшно. Какое счастье, что ты согласилась пойти!

Пришлось ткнуть его в бок кулаком, чтобы унялся. Помогло, но ограниченно: он все равно кидал на меня преувеличенно восторженные взгляды.

Стражники на воротах удивились, когда поняли, что мы только вдвоем, но Хен уверил, что мы недалеко, в Тиссон, и нас, посоветовав быть поосторожнее, выпустили через калитку для гонцов.

Мы оказались на диких землях.

Мне сразу стало не по себе. Пришлось сказать, что рядом с городом все равно никакая тварь не поселится, а потом напомнить, что я учусь сражаться против них, и наступит время, когда мне придется возглавить истребляющую тварей группу. Не к лицу будущему лидеру дрожать как заячий хвост.

Эта мысль, а также осознание того, что Сорванец при мне, вернули уверенность. Понимала теперь, почему Хен настаивал, чтобы я взяла оружие. Но интересно, зачем нам в Тиссон? Помнится, это какое-то мелкое поселение рядом с Отраем — единственное, что я о нем слышала.

Когда стены города едва виднелись на горизонте, Хен свернул на луг и поманил меня за собой. Странный путь в Тиссон. Думала, мы будем идти по дороге как белые люди. Может, так короче?

Почему-то то и дело одолевало неуютное ощущение, будто кто-то смотрит мне в спину. Но сколько бы я ни оглядывалась, никого не видела. Наконец не выдержала, окликнула идущего впереди Хена:

— А почему мы пешком идем, да по буеракам? И зачем нам Тиссон?

— Мы вовсе не в Тиссон, — обернулся Хен, — страже так сказал, чтобы не задавали вопросов.

Я чуть не остановилась от изумления.

— А куда?!

Вопрос Хен проигнорировал, точно его и не было.

Мы шли до позднего вечера, пока не стало слишком темно, чтобы разглядеть дорогу. Хен достал заряженный магией огня факел и сказал, что пора устраиваться на ночевку. Мы выбрали сухое местечко на лугу рядом с небольшой речушкой, развели костер, набрали воду в магические фляги. Хен хорошо подготовился: палатка, защитный контур, да те же фляги, очищающие воду и уменьшающие вес и объем настолько, что в одну вмещалось целое ведро. Я ахала от восхищения, разбирая это богатство.

Поужинали мы захваченными из столовой пирожками, ветчиной и помидорами. Это, правда, был уже второй за сегодня ужин, но он пришелся весьма кстати, за пару часов ходьбы я изрядно проголодалась.

Когда пришла пора ложиться, Хен предложил:

— Ты спи, я покараулю. Контур контуром, но мало ли что.

— Я тоже буду караулить, — заявила, безудержно зевая.

Он посмотрел на меня, словно оценивал упрямство, потом кивнул.

— Хорошо, я тебя разбужу.

Не разбудит ведь, паршивец! По его хитрой роже видно.

— Я передумала! Буду караулить первой.

Хен заюлил:

— Сатьян, да ничего не случится, ложись. Ну что ты как маленькая.

Не слушая возражений, я загнала его в палатку, сама подсела к еле тлевшему костру. Взглянула на небо.

Накануне Любования луна была удивительной. Уже почти идеально круглая, она висела над лесом, едва касаясь его боком: огромная, желто-бежевая, как леденцы, которые бабушка делала из сахара и лимонной цедры.

Вспомнив о бабушке, я слегка загрустила. Захотелось услышать ее голос, уткнуться в живот, обнять как в детстве.

Интересно, братья уже сообщили домой? Я опасалась реакции родителей, а о том, что как воспримут все бабушка с дедом, до сих пор и не думала. А ведь я, может, и не вернусь в Отрейль. Больше никогда не ступлю на порог нашего дома, не поклонюсь Хранителю.

При этой мысли в груди заныло. До смерти захотелось вдохнуть уютный домашний запах, послушать, как скрипят балки, как шуршат жучки в старых бревнах. Снова попрыгать с мечом на заднем дворе, измываясь над соломенным тюком, выполнявшим роль противника, когда никого из братьев не было под рукой.

Потом мысль как-то естественно перепрыгнула на Хена. Родителей у него нет, но родственников вроде хватает. Интересно, они примут меня? Подумала и испугалась, снова тоненько заныло где-то внутри. Ведь я не часть рода Хена по-настоящему — вообще сейчас ничья, не принадлежу ни к какому роду, перекати-поле, босяк без опоры и защиты. Уже не ар-теранна из приличной семьи.