Академия Весны

ШОК

Расстройство, приостановление функций организма вследствие психического, физического, магического, энергетического повреждения.

Брайт замирает на полпути, и ее в глазах сверкает нехороший малиновый огонь.

– А вот и гвоздь программы, – бормочет кто‐то рядом, Рейв не оборачивается, но по голосу и количеству яда на букву узнает Бэли Теран.

– Ну ты и тварь, Теран. – Он произносит это так тихо, что разобрать практически невозможно, а потом мимолетно смотрит на старосту третьего курса.

Она меняется в лице. Во взгляде мелькают понимание и немая злость, но публичный скандал на балу явно не входит в ее планы.

Брайт улыбается уголком губ, но выглядит очень растерянной, будто ей залепили пощечину. Ее кавалер чуть склоняется и что‐то шепчет. Рейва вдоль всего скелета, до самых пяток прошибает ревность, и Брайт тут же вздрагивает и ищет его глазами. Находит, чуть щурится, меж бровей залегает напряженная складка. Рейву хочется как‐то вложить в ее голову, что все будет хорошо, что он тут ни при чем, чтобы она уходила и чтобы – это самое главное – вырвала руку из цепких пальцев Якобина Блауэра и больше никогда к нему не приближалась.

Якоб и его таинственная пара. Отец ему этого точно не простит, но сына, кажется, вовсе не интересует чье‐либо мнение. Он смело смотрит в зал, с губ не сходит торжествующая улыбка. Кожа просто плавится при виде чужой руки, сжавшей ладонь Брайт, это физически неприятно.

– Рейв, ты в норме? – голос Шеннен.

– Рейв? – голос отца.

– Рейв, дорогой… – мать.

– Бэли, мы можем поговорить? Это по поводу организации. – Рейв вежливо улыбается родителям и Бланам. – Прошу прощения. Я главный староста и, хоть это звездный час мисс Теран, не могу не проверить всё. Отдыхайте, я присоединюсь позже.

Предлог всех более чем устраивает. Мистер Хейз распушает гордый павлиний хвост, миссис Хейз болтает с миссис Блан и начинает увлеченно расхваливать сына будущей родственнице. Шеннен, как всегда, ведет себя идеально: просто вовлекает в разговор какую‐то девицу и делает вид, что вовсе не будет скучать без кавалера. Бэли же бледнеет, ее шея при этом идет пятнами, а глаза недобро сверкают. Рейв тащит старосту подальше, к пустынным коридорам Академии, и затаскивает в нишу за гранитной колонной.

– Что? – шипит она, когда шум толпы остается позади.

– Что за выходка?

– Какая еще выходка? Я просто нашла идеальную певицу для бала! Слышал?..

– Исправь это немедленно.

– А то что? Хейз… это одобрил старостат, на который ты отправил вместо себя Прето. Ты когда в последний раз занимался своими обязанностями? – Бэли щебечет так ласково, что хочется ей врезать. – Кстати… Тебя можно поздравить с помолвкой?

Рейв не отвечает.

– Или можно сочувствовать Блан, что женишок таскается с сиренами?

– Одно слово, и…

– И я догадываюсь, что будет, но, Хейз… – Она делает шаг назад. – Ты и так пал ниже некуда. Я достаточно получала за нее от тебя, мне не трудно догадаться, что это не просто по доброте душевной. Хейз… сын основателя Ордена и сирена? – Она насмешливо поднимает брови. – Как убого… какой скандал… Ты же знаешь, что тебе за это будет? М? А ей?

– Закрой. Рот.

– Даже не отрицаешь. – Она становится все более веселой.

– Зачем? Кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался? То, что ты говоришь, смешно. Иди и распусти слухи, посмотрим, поверят ли тебе. И правда: сын Хейза, основателя Ордена, и сирена? Ты в своем уме? Теран, у меня есть невеста и самоуважение. – В груди появляется жгучая-жгучая противная боль, и хочется обернуться. Лицо Теран становится торжествующим.

– Рада слышать. – Она протягивает руку и легонько хлопает Рейва по плечу. – Так что насчет певицы?

– Убрать. Это пошло и неприятно.

– Ну-у…

– Я сказал. Убрать. Ссылайся на меня.

– Я заплатила ей кучу денег! – Бэли становится истеричной, громкой.

– Уб-рать. Или это сделаю я.

Бэли пихает Рейва плечом, прежде чем уйти, а потом шипит: «Пшла вон», и Рейв точно знает, кому это сказано. Он оборачивается, только когда шаги Теран стихают и повисает нервная тишина. Брайт смотрит на него остекленевшими глазами, в груди отчаянно печет.

– Масон…

– Я все понимаю, – торопливо перебивает она.

Как и положено, Брайт в черном. На ней платье в пол из легчайшего шелка. Тонкие бретельки словно порвутся в любой момент. Ткань облепляет каждый изгиб, разрез на юбке вдоль ноги до середины бедра. Ее волосы красивыми блестящими волнами струятся по спине, она что‐то с ними сделала, и это вовсе не выглядит небрежно. Кожа светится, ресницы стали еще длиннее, губы будто зацелованы кем‐то, и трудно верить, что это помада, хоть так оно и есть.

– Если я задержусь… Теран уверится, что между нами что‐то…

– Я поняла! – Она звучит неприятно, потому что очень горько.

– Будь моя воля…