Академик

Камера опять совершила движение по кругу, теперь зависая напротив каждого из обладателей желтых штанов. Да, рожи те еще, — подумала Иринка, разглядывая физиономии и торсы смертников. — Типичные бритые наголо амбалы-уголовники. До чего рослые и здоровые! Сплошные груды и бугры мышц, тяжелые взгляды из-под нависающих бровей, квадратные подбородки. Не хотела бы она встретиться с такими в подворотне… Не все, правда, выглядели мордоворотами. Трое смертников выглядели вполне обычно.

Взгляд Иринки вдруг задержался на одном из этой троицы — последнем, совершенно не похожем на тех бугаев. Невысокого роста, среднего телосложения, скорее даже худощавый, черноволосый, с симпатичной мордашкой двадцатилетнего юноши. Странный какой-то смертник, нетипичный. И такой молодой? Камера задержалась на его лице, и юноша вдруг улыбнулся Иринке и всему городу широкой светлой улыбкой. Вот те на! От неожиданности Иринка вздрогнула и внимательнее всмотрелась в черты юного смертника, но камера почему-то вдруг резко выключилась, и снова появился общий вид на Арену.

— Итак, дорогие граждане и прочие счастливые жители Потиса, величайшего города Тайи! — камера вновь показала крупным планом воодушевленного сверх меры человечка в синем пиджаке. — Мы начинаем Турнир как Символ возрождения, очищения от дел, достойных смерти, и конечно же как знак становления новой, еще более успешной жизни наших граждан!

Глава 43 Напряжение

Ле-он давно уже разлюбил появляться на публике.

А последние лет пять — так и просто ненавидел эту ежегодную публичную повинность. Раньше, конечно, было по-другому, особенно вначале, после прихода к власти и первых ежегодных побед на ринге. Ему даже нравилось всеобщее людское обожание. Но годы шли, и постепенно он стал уставать от всей этой возни и заигрывания с надоедающей и вечно недоедающей толпой и прикормленным Аппаратом. Пойди прокорми эту ораву, когда все ресурсы на исходе, а Аппарат и не думает умерять аппетиты. К тому же Ле-он начал бояться. Мало ли вокруг психов и интриганов? И всегда может найтись тот, кто однажды сможет свалить его коварным ударом…

Вот и сегодня, когда помощник сообщил, что проклятый день, вернее, вечер наступил и пора собираться и ехать в сопровождении усиленного эскорта, чтобы занять самое почетное место в ложе на особой трибуне Арены, шестидесятилетний Ле-он, последний год почти не покидавший здания Монолита, здорово напрягся и занервничал. Такая толпа! Триста двадцать тысяч человек… Триста с лишним тысяч граждан, сходящих с ума от иллюзии, что они на что-то там могут повлиять, если будут кричать, пялиться и подбадривать этих придурков, безуспешно стремящихся поймать бабочку-вертикрылку…

Ле-он вяло усмехнулся, натянул темно-зеленые церемониальные ки-о-но, надел жилетку из прочной кожи и стал ждать, пока дворецкий повяжет ему на голову белоснежную повязку и на бедра — широкий пояс такого же цвета. Наконец, слуга закончил, и Ле-он взглянул на себя в зеркало и саркастически скривился. Вот уж чего он точно не собирается сегодня делать, так это драться! В самом деле, зачем? Все отлажено и отрепетировано до Сэда в печенках. Ко-ри даже не стал на последнем еженедельном докладе снова напоминать ему о том, чтобы хотя бы попытаться восстановить былую форму. К чему вся эта возня? Надоело. Никого, равного его парням нет во всем Потисе. Все пройдет по плану и в этот, двадцать первый раз. Если быть точным, то шестнадцатый — когда все решалось без его, Ле-она Справедливого, непосредственного участия.

Верные ребята из Элитного корпуса все сделают как надо. А ему и останется только, что пить лучшее шанское и поглаживать упругое бедро красавицы Сан-чи, сидя за бронированным стеклом. Ле-он еще раз посмотрелся в зеркало, слегка помассировал мешки под глазами указательными пальцами, быстро опрокинул в рот содержимое поднесенной старым дворецким на подносе бутылочки и направился к выходу.

Арена бурлила. Это было слышно даже отсюда, из резиденции правителя в правом крыле древнего овального здания. Сколько уже внутри ее неровного круга сменилось Верховных? Не меньше тысячи… И только он, Ле-он Справедливый, умудрился усидеть на престоле много дольше обычного. Всего один маленький указ…

Четыре элит-лейтенанта, — как обычно, в своих черных бесшумных доспехах и каждый с длинноствольным «уколом» на бедре, — встретили его за дверью с молчаливым поклоном и последовали за ним. Ле-он шел по сумрачному коридору, приосанившись и все более уверенным шагом — действенный напиток, прописанный ему личным медиком, уже начинал действовать и страхи на время отступили. Ему нечего было опасаться. Надо только немного потерпеть истерию толпы, отдать утомительную дань, чтобы потом вновь вернуться к повседневным делам, заботам и маленьким удовольствиям в жизни бессменного правителя огромного города.

* * *