Ахэрээну (СИ)

Крепость Трех дочерей впервые за много дней вздохнула свободно — словно не люди, а в самом деле сами стены, камни их задышали, сбросив огромную тяжесть. Тагари, оправившись от раны, разделил свою конницу так, что она с двух сторон ударила по войску У-Шена, стоящему у западного крыла. Не просто ударила, а разделила на несколько частей; ту, что была ближе всего к стенам, одолели защитники крепости, среднюю — воины генерала, а самую последнюю потрепали отряды, ждавшие в засаде, когда она пыталась уйти. У-Шен таки успел скрыться, тварь подколодная, но враг крепости больше не грозил.

Уставшие позабыли о нехватке сил, раненые о боли и слабости. Распахнулись ворота, отряды генерала Таэна входили в них. Народ высыпал на грязные, заваленные мусором улицы — в мирное время таких бы не потерпели, а пока не замечали даже. И с кем стояли рядом, не замечали — дочка богатого торговца, которую обычно из дома лишний раз не выпускали, и то — не одну, тянула шею рядом с каким-то забулдыгой, всем хотелось видеть процессию.

Малиновая рысь колыхалась на ветру, пламенела в вечернем свете, а зеленые с желтым знамена Хинаи казались бледно-оранжевыми. Генерал ехал первым — на рыжем жеребце, солнце играло на железных деталях доспеха и сбруе коня. Главу первого Дома провинции почти все тут видели впервые, и старались запомнить, жадным взглядом выхватывали черты.

Одна только не старалась.

Тагари заметил ее.

На эту девушку обратил бы внимание даже слепой параличный старик. Она стояла, прямая и гордая, вскинув голову, не писаная красавица, но яркая и самонадеянная, как петух среди серых курочек. Словно это она одолела врагов у стен города, и лишь по ошибке ее не приветствуют; но она вот-вот поправит ошибку. Это невольно вызывало улыбку, даже у него, смотревшего на женщин лишь как на источник проблем.

Занятная девушка.

А по одежде судя — актриса.

Тагари придержал коня.

— Как тебя звать?

— Сэйе.

— Ты из местной труппы?

— Из Осорэи. Нас сюда выслали осенью.

— Вот как, и кто же?

— Ваш брат, господин генерал.

Ему стало весело. Ему вообще было весело впервые за много-много месяцев. А теперь есть и повод, полная победа уже близка.

Ох уж эти женщины… как всегда. Что натворили эти актрисы, что их заслали так далеко? Мысль о чем-то серьезном и не мелькнула: иначе не просто выслали бы, а наказали куда суровей.

— Твой пояс вышит как у главы труппы, не слишком ли ты для этого молода? — спросил, прищурясь.

— А вы даже знаете ранги актрис?

Необычная все-таки девушка. Народ вокруг уже присел от страха, а она улыбается.

— Я знаю все ранги и знаки отличия, какие только существуют в этой провинции, — сказал он, и не сдержался, усмехнулся ей в ответ. Тронул сапогом бок коня, и тот послушно двинулся дальше, и вся процессия потянулась, звеня, погромыхивая, сверкая, под флагами и флажками.

— Мне он показался старше, чем был в Осорэи.

— И где ж ты успела? — Акэйин поманила девушку к себе. — Ближе, ближе иди. Знаешь ведь, я люблю видеть лица тех, с кем говорю.

— Успела… и даже не раз. Ну и Энори как-то провел меня поближе на празднике…

— Война никого не красит.

— А я и не разочарована. Кстати, он спросил, как я могу быть главой труппы в такие годы.

Сэйэ присела на постель наставницы, на самый краешек, стараясь не пошевелить матрас.

— Он с тобой еще и говорил! И это при торжественном въезде в город. Я не ошиблась, ты далеко пойдешь.

— Мне особо далеко и не надо уже. И пояс я лишь на время надела.

— Не думаю, что я встану, — спокойно сказала женщина. Сейчас, в полумраке — лишь жаровня освещала комнатку, с распущенными волосами, она казалась совсем юной, старшей сестрой Сэйэ.

— Я достану любые лекарства…

— А, перестань, — отмахнулась Акэйин. — Могло хуже быть, и не только со мной. Помирать я не собираюсь, рано или поздно смогу сидеть, и руки целы. А мой сотник мне и такой рад. Вот незадача — под старость лет, да еще и калеке, встретить достойного мужика!

Сэйэ фыркнула, пытаясь подавить смешок. Сорвавшееся бревно повредило спину, но не дух госпожи. И все-таки несправедливо…

— Я зайду к вам еще сегодня, — сказала она, вставая.

— Да уж сделай милость. И не напейтесь там все на радостях, а то приползу, разгоню всех! — пригрозила Акэйин.

Сэйэ вышла, одновременно улыбаясь и утирая глаза.

**

Крепость Трех Дочерей была целым городом: размещайся со всеми удобствами, даже излишними на взгляд человека, привыкшего к куда меньшим крепостям Ожерелья и совсем уж малым заставам. Да и некогда прохлаждаться; Тагари вошел в эти стены не ради себя, а ради здешних жителей. Уже завтра снова надо гнать волчью стаю со своих земель, не давать им опомниться: Мэнго с племянником обессилены, но на хитрость их еще хватит.

Снова начнут кружить по долине, теряя солдат, отступая и огрызаясь, пока от целого волка не останутся одни зубы.

Но сегодня можно и отдохнуть. Сперва военный совет, а потом…

В окно дома, стоящего на возвышенности, видны были горы, сине-зеленые, не близкие и не далекие. А в Осорэи — сады и чужие крыши, в Ожерелье — деревья и скальные проплешины ущелий.