Ахэрээну (СИ)

— А вот это я дал тебе, — сказал он рассеянно.

— Что?

— Интерес. Тори-ай редко могут испытывать что-то, помимо голода, ненависти и короткого удовольствия.

— Мог бы и промолчать, — женщина со стуком поставила статуэтку на стол. — Ладно… как я сказала уже, люди в крепости гомонят, словно воробьи, — она на миг оскалила мелкие зубки в усмешке. — Не хочешь понаблюдать втайне? Пищи там тебе хватит надолго…

— Не хочу.

— Так и будешь тут сидеть? Ведь можешь уйти в любой миг. Даже через дверь — охрана не посмеет остановить. Вернешься потом, раз под надзором быть тебе нравится.

— Уймись уже… ты говоришь слишком громко, услышат тебя.

— Не о тебе беспокоюсь. Но ты и мне велишь голодать!

— Они мне нужны.

— Даже крестьяне, которых согнали сюда для подсобных работ? Их никто и не хватится.

— Все.

— О да… не поверила бы, — фыркнула женщина, — Ты готов на всё ради их обожания? А получив письмо, они, может, еще смертный приговор тебе вынесут, — сказала она мечтательно.

— Не надейся… Все еще повернется, как надо, а под замком несколько дней побыть мне не трудно.

— Несколько дней? Твоя самоуверенность все-таки запредельна. Ты знаешь ведь, что напишут в ответном письме!

— Что же? О моей смерти от руки генерала?! Но, скорее всего, меня сами выпустят раньше. Ты видела — они меня любят. Это не рухэй, которых нужно было каждый раз приручать заново.

— Ты потому и отпустил того недоумка? Что он в самом деле привязался к тебе? Я многое могла бы тебе рассказать о людях, — засмеялась она, — Только ведь ты никого не слушаешь. Но я полюбуюсь на то, как они обойдутся с тобой. Уже начали, ведь ты ожидал не этого? И не этого, — острым ноготком она провела себе по горлу.

Но заметила, что он снова отвлекся, и не как обычно — равнодушно к ее колкостям. Что-то произошло.

Энори застыл у окна, расширенными глазами глядя на край двора. Лицо побледнело, будто свежевыбеленный холст, и, похоже, дышать Энори перестал.

— Что с тобой?

Что-то произнес одними губами. Женщина не была уверена, правильно ли она расслышала.

Он очнулся не сразу.

— Ахэрээну…

Яаррин метнулась к окну, вгляделась, вытягивая шею, и так прижалась к узорной решетке, что выскочила одна из шпилек.

— Что может напугать Забирающего души? — спросила она. — Белый крылатый зверь… где же он?

— Тебя учили, что ахэрээну выглядит так. Но это… белая туманная бездна, из которой к тебе тянется множество рук…

— Ты ошибся, — она отодвинулась от окна. — Я вижу только горстку людей. Кто там Опора, по-твоему? Может, вон те рабочие скопом?

Энори молчал, покусывая нижнюю губу, и все смотрел во двор.

— Ты прямо как младенец во время грозы, — обронила Яаррин, — Вот уж не думала, что тебя можно так напугать…

— Дура! — оборвал ее Энори, — Сразу видно, мозги твои давно превратились в пыль! Приход Опоры может пошатнуть мироздание.

— Пока только ты шатаешься от страха, — сказала она недовольно; давно пыталась вывести его из себя, сейчас вроде и получилось, и что-то не так. Не на ее слова он злится. А и впрямь перепуган… Может, и ей стоило бы?

Асума скомкал начатый загодя набросок письма, встал, смерил шагами комнату взад и вперед. Мысли не шли. Верить ли бывшему советнику — или этому случайному человечку, утверждавшему, что Энори в тот страшный час был слишком спокоен и уверен в себе? За плотника поручилось несколько местных жителей, но сами-то эти порученцы что из себя представляют?

Объяснение прозвучавшее… оно и понятно, и странно. А с именем Энори связано многое. И та загадочная история с ранением, пожаром и нападением. И со смертью его. Мда, узелок. Может быть, ответ на письмо поможет его развязать.

Асума со стуком придвинул к себе тушечницу, сел за столик. Но он успел вывести лишь первый знак, как его отвлекли известием о захвате Срединной — оттуда не сумели даже вовремя отправить весточку — и перевороте в Осорэи.

**

Ливень к ночи пошел такой, что дорогу и дома по ее сторонам было видно с трудом. Фонари, закрытые колпаками, не гасли, но казались тускло-желтыми пятнами. Братья Ённа, выезжавшие вперед на разведку, нашли заброшенный дом на окраине городка Тай, туда сейчас направлялись пятеро всадников — Рииши и его приближенные.

Раненое плечо почти не болело, но рука плохо двигалась; ладно хоть левая, все же проще. Повязка промокла и от крови, и от дождя, вдобавок, кажется, сбилась и очень мешала. Ничего он не успел, разве что мать теперь в безопасности, это главное.

После того, как оставил Майэрин у родни, направился в сторону от Осорэи. Там, в долине, в предместьях столицы провинции жил давний товарищ отца с семейством, а неподалеку — одна из младших ветвей Нара. Решил — что ж, пусть самому в Осорэи ехать все-таки неразумно, есть, кого об этом просить. У друга отца четверо сыновей, и они всегда были верными. Пусть предупредят, кого следует, и мать его заберут из города, укроют в надежном месте. А сам он направился к другим семьям, верным знаку Жаворонка. Но время было потеряно…