Ахэрээну (СИ)

Но не успела, прибежал молодой монашек, позвал и ее к отцу-настоятелю.

У самого входа чья-то рука перехватила ее за локоть. Лиани, словно из-под земли взявшийся, смотрел на монашка так, что тот съежился и на шаг отступил.

— Вот ее вам уж точно расспрашивать не о чем, — тихо сказал молодой человек.

— Но ты уж это зря, она может помочь, — брат Унно возник столь же внезапно. Стоя меж этими двумя, Нээле ощутила себя как на промозглом ветру. Как странно, еще недавно они выглядели друзьями. Монашек, видно, тоже что-то такое почувствовал, и сдуло его этим самым ветром.

— Братья Эн-Хо раньше знали только про бегство с амулетом. Я сделал глупость, даже подлость, упомянув о том, что было в Осорэи, — Лиани смотрел на нее. — Но потом они обещали тебя не спрашивать.

— Думали, хватит того, что ты услышал от той красавицы, — подтвердил брат Унно. — Только сам понимаешь, не было еще случая, чтобы подобная нечисть столь долго обитала среди людей. Небывалая это история. Любое слово может оказаться подспорьем. И не кидайся ты на защиту, никто милую девушку не обидит.

— Я и сама охотно все расскажу, — откликнулась Нээле. — Не надо меня совсем уж держать в неведении. Даже про пояс не стали упоминать, а ведь это меня напрямую касается.

— Хм… тут уж точно решили не беспокоить, — смутился брат Унно. — Но языки у кого-то из братии длинные…

— Длинные, а об остальном я сама догадалась. Как видите, цела, не плачу и не убегаю. А уж рассказать, как я у Энори жила, смогу без труда. Даже будь он здесь, только посмеялся бы над моими словами.

Сидя в длинном темном зале, освещенном многочисленными лампами, вдыхая сладковатые ароматы смол, она рассказала отцу-настоятелю и братьям высшей ступени почти все, стараясь припоминать и малые детали. Только одно утаила — что он говорил ей о скрытой в Нээле силе, о тайном даре. Странно бы такие слова прозвучали здесь, да еще после всего, что было — странно и неуместно.

Будто хвалится тем, что даже Забирающий души отметил ее…

Что ж, раз он жил, как человек, нет ничего удивительного в том, что забрал к себе девушку. Была же у него Лайэнэ, в конце концов. И не только она.

Но и эти ответы неожиданно привели к неприятному. Будь между ней и Энори что, может и не решилась бы рассказать, а так-то скрывать зачем?

— Вот лишнее свидетельство ее душевной силы и чистоты, — обратился к настоятелю один из братьев. — Даже нечисть не смогла совладать с ней. Недостойному кажется, хватит уже сомневаться — девушка послана монастырю свыше.

Еще чего не хватало, чужих заслуг мне не надо! — едва не крикнула Нээле.

…Негромкий мягкий голос, повествующий о дальних странах. Кисть, порхающая над бумагой, белые листы, обретающие форму птиц и корабликов…Уж она-то знала цену своей стойкости в ту ночь.

Но — промолчала, смотрела в пол и вскоре покинула темный зал, полный переливчатых ароматов.

Стала на крыльце, щурясь — с неба в глаза сыпанули светом. Лиани нарисовался в этом свете, словно статуя из черного оникса. Верно, бродил все это время неподалеку, беспокоился за нее. Что-то начал ей говорить.

— Как вы мне все надоели, ожидать, какой я должна быть и что делать, — выкрикнула она, и пробежала мимо.

Ночью не спала долго, слезы текли и текли, и сама не смогла бы сказать, отчего. Успокоилась, сообразив — теперь, раз монахи и ее расспросили, ей все станет известно о плане. Завтра она сумеет найти того, кто расскажет, и перед Лиани извинится, уж ему совсем напрасно досталось. Нээле знала, как могут монахи вроде случайно задать вопрос, и по нему словно за ниточку клубок размотать, а он устал очень и в хитростях не искушен.

До последнего пытался ее уберечь…

Уже начала задремывать, как почудилось — кто-то есть в комнатке. Странное чувство возникло, знакомое и неприятное. Вроде ни запахов новых не принесло, и луна светит по-прежнему, и холоднее-теплее не стало. Но что-то в тенях неправильное, недоброе. Впервые подумалось — а насколько сильна защита монастырских стен от угрозы потусторонней? Ведь сама девушка среди простых паломников и поселенцев живет, и отдельное обиталище сейчас показалось ловушкой. Разбудила бы сейчас какую-нибудь женщину, чтобы не лязгать зубами от страха…

В этот миг поняла, что нет, она не одна. В заострившихся черно-белых тенях стоял человек. До конца времен, на Небесах ли, в других рождениях перед ней всегда будет всплывать это лицо. И неважно, что сейчас обычное мужское, а не страшной твари с длинными зубами.

— Ты меня узнала, — отметил он с удовлетворением. — У меня мало времени… еле удалось выбраться к тебе — монахи сильны, но самоуверенны, они считают, я не могу думать.

Нээле вжалась в стену, прижав к груди колени и холщовое покрывало.

— Увы, и коснуться тебя не могу… Я сейчас исчезну, — продолжал гость. А ты расспроси получше, что затеяли твои друзья. И насколько святы здешние обитатели. Даже Забирающий души вряд ли сумеет одолеть служителя храма. А вот удастся ли защитить и второго…

— Что… ты…