Ахматова, то есть Россия

Обуянная смертным страхом

И отмщения зная срок,
Опустивши глаза сухие
И ломая руки, Россия
Предо мною шла на восток.

Анна Ахматова «ПОЭМА БЕЗ ГЕРОЯ»

«Поэма без героя» пришла к Ахматовой в последнюю зиму перед ее эвакуацией из блокадного Ленинграда, бессонной ночью с 26 на 27 декабря 1940 года. «Я не звала ее. Я даже не ждала ее в тот холодный темный день моей последней ленинградской зимы…»

Пришла и уже не оставляла ее до конца жизни. Поэтесса работала над ней до самой смерти, писала о ней, снабжала примечаниями, комментариями и размышлениями о ней. Пробовала написать по ней либретто, потому что «видела» поэму на сцене и «слышала» для нее музыку. Так, как будо эта «Петербургская повесть» полностью взяла над нею власть. «В течение 15 лет эта поэма неожиданно, как припадки какой – то неизлечимой болезни, вновь и вновь настигала меня (случалось это всюду – в концерте при музыке, на улице, даже во сне). […] И я не могла от нее оторваться, дополняя и исправляя, по – видимому, оконченную вещь», – напишет она в «Прозе о поэме» в конце 50 – х годов.

В, казалось бы, законченной поэме появлялись новые замыслы, как будто бы вынуждаемые подсознанием: «Сегодня ночью я увидела (или услышала) во сне мою поэму – как трагический балет. […] Будем надеяться, что это ее последнее возвращение, и когда она вновь явится, меня уже не будет…».

Можно сказать, что «Поэма без героя» действительно взяла власть над автором, и это ощущение придавало ей в глазах поэтессы, а также в глазах ее внимательных читателей еще бóльший метафизический и дьявольский привкус. Вспоминая слова Иосифа Бродского о том, что «язык знает лучше», и что именно он ведет поэта, который является лишь медиумом, сосудом, через который звучит Голос, кажется вполне правдоподобным, что «Поэма» была поэтическим голосом подсознания Ахматовой, требовавшего, чтобы его услышали и записали.

«Поэма без героя. Триптих 1940 – 1962» состоит из трех частей. Первая часть носит подзаголовок «Девятьсот тринадцатый год. Петербургская повесть» Она снабжена эпиграфом из «Дон – Жуана»: Di rider finirai / Pria dell’aurora – «Смеяться перестанешь перед зари приходом». Именно эта первая часть родилась в новогоднюю ночь 1940 года в Фонтанном доме, когда в окно ударял своими ветвями старый шереметевский клен, нарушая одиночество поэтессы.

Вторая часть под названием «Решка» была написана Ахматовой сразу после этого, в начале января 1941 года. Ей предшествовала сценическая ремарка:

Место действия – Фонтанный Дом
Время – начало января 1941 г.
В окне призрак оснеженного клена.
Только что пронеслась адская
арлекинада тринадцатого года,
разбудив безмолвие великой
молчальницы – эпохи и оставив за
собою тот свойственный
каждому праздничному или
похоронному шествию беспорядок —
дым факелов, цветы на полу,
навсегда потерянные священные сувениры…
В печной трубе воет ветер,
и в этом вое можно угадать очень
глубоко и очень умело спрятанные обрывки Реквиема.

Третья часть («Эпилог») возникла в Ташкенте, куда поэтесса была эвакуирована из осажденного Ленинграда и где она жила до 1944 года. Поэма летела из Ленинграда в Москву вместе с нею в самолете, так же как Седьмая Симфония Шостаковича, «Ленинградская», эвакуированная вместе с композитором. Пилот, которого якобы сам Сталин послал за Ахматовой и Шостаковичем, наверняка не знал, кого и что он везет на борту.

В третьей части вначале идут цитаты – ремарки – посвящения. На этот раз в качестве эпиграфа Ахматова взяла слова Евдокии Лопухиной: «Быть пусту месту сему…» и Иннокентия Анненского: «Да пустыни немых площадей, / Где казнили людей до рассвета». А в конце восклицание Александра Пушкина: «Люблю тебя, Петра творение»!» И еще одно посвящение: