АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 1

...запах. Себай попытался его идентифицировать. Так пах клей на почтовых марках или сами марки. Маленькие бумажные прямоугольники, которыми он забивал альбомы и конверты, а после сжёг — ища в этом символику распада, отказа от детства, от прошлого.

Что чувствовали другие? Что угодно, но не тёплый аромат клея и бумаги — не его запах. Свои.

Именно запах убедил Себая в реальности происходящего. Дикой, терпкой. В его сокровенной обнажённости перед неведомой силой.

А потом всё исчезло, и пришло зрение.

Перед ними раскинулись курганы из мятых пивных банок, использованных прокладок, искорёженного металла, осколков стекла, гниющей еды, одежды, пластмассы, бумаги…

Даже сетчатое ограждение за спиной казалось частью мусора, приваленное тут и там чёрными мешками с отходами, грязным тряпьём и крысиными трупиками, — мусорный бруствер.

Себай поднял глаза — что-то заставило его сделать это — и перестал дышать.

В центре свалки высилось угрюмое строение. Не оставалось сомнений, оно стояло здесь очень и очень давно — выпирающий фрагмент оси мироздания.

Высокая ступенчатая пирамида с узким основанием. Титанические грани, вечность назад облицованные серыми мраморными плитами, покрывал жирный слой копоти; часть облицовки у вершины пошла на неведомые нужды неведомых создателей. Треугольные провалы — окон, дверей, колодцев? — были забраны вертикальными решётками.

Среди гор мусора вырос маяк. Как эта мрачная пирамида умудрялась прятаться от людских глаз?

— Боже, — сказал Серый Костюм.

— Замок, — испуганно восхитился Чен.

— Маяк, — поправил бородач.

Над ступенями открылись высокие узкие двери.

Внутри помещения их ждал Тушумах.

Все пятеро двинулись к пирамиде. Не могли не пойти, несмотря на свербящее чувство опасности. Когда открываются двери в магию, пусть и чёрную, взглянуть — хоть краем глаза — твой наркотик.

— Не стоит нам этого делать, — сказал верзила из «Внутри кристалла».

Шёл он впереди всех.

***

На стенах, там, где подъём винтовой лестницы давал необходимый простор, висело оружие, небольшая коллекция стали и дерева: алебарда, двуручный меч, кинжал, английская булава с гравировкой и обмотанной проволокой рукоятью, огромный топор, навевающий образ облачённого в кожу и меха викинга, рукоятка с тремя отходящими цепями, усеянная сапфирами сабля. Из отверстий в полу по периметру стен струился мерцающий свет. Ниша в центре, залитая бетоном, намекала на прежнее размещение то ли большого компаса, то ли ещё чего-то. Как там устраивали маяки в древности?

Себай, как и остальные, смотрел внутрь комнаты, туда, где у тяжёлого стола стоял Смотритель маяка. Худой мужчина лет пятидесяти с глазами старика, облачённый в невзрачную мешковатую кофту и штаны цвета сырой земли; а вот плащ из тонкой кожи, крепящийся серебряной пряжкой на плече, выглядел произведением искусства.

Синяя щетина вокруг тонких губ смахивала на пыльцу или крошки.

— Меня зовут Тушумах, — представился колдун. — Запомните это имя. Возможно, одному из вас, когда всё закончится, оно приглянётся.

— Ты Дьявол?

Тушумах оставил вопрос Чена без ответа. От подобных банальностей со временем начинает тошнить.

— Ладно, начнём.

И Смотритель маяка послал на людей волну тошнотворных образов. Страх скрутил желудки, заставил дрожать, но не распалил агрессию.

Верзила бросился к захлопнувшейся двери и замолотил в неё огромными чёрными кулаками.

— Остановите меня! — крикнул колдун, заставляя стены исторгать бледные руки, которые потянулись к людям; на пальцах блестела тина и слизь.

Себай смотрел на нечто ужасное, выбирающееся из щелей, моля о спасительном обмороке. Бородач закричал — что-то невидимое для других опускалось на него с потолка.

А потом Себай увидел Чена. Мальчишка нёсся на Тушумаха. На белом лице зрели зёрна пота. Руки сжимали. саблю. Эта картина явилась для Себая откровением.

Сразу же исчезли все кошмарные видения — колдун переключился на атакующего мальчишку. Несмотря на то, что он добивался именно этого, его посетило разочарование. Эти взрослые тряслись и плакали от наседающих иллюзий, вместо того, чтобы уничтожить их создателя, а хлипкий мальчишка оказался храбрее всех.

Но.

Смерть от руки сопляка показалась Смотрителю маяка. недостойной? Чушь! Он давно понял, что в смерти нет достойности, как и низости. Она — простой билет; и поезд ждёт, детки, не задерживайте кондуктора.

Однако такой вариант постановки смутил Тушумаха. Он встретил Чена ударом вытянутой руки. Кровь хлынула из носа мальчика, словно вода из сточной трубы во время дождя. Сабля упала на пол, ноги Чена подломились, и он завалился на бок.

Тушумах, не дав мальчику упасть, одной рукой рванул его под поток и швырнул в угол. Мальчишка закричал, когда ударился о конструкцию из прутьев, — один из металлических штырей вспорол ему бедро. Пытаясь сцепить края рваной раны, он извивался на полу. Тёмные струи сочились сквозь пальцы.

Себай отступил в тень колонны.

— Давайте же!