Аксум

А что я могу подарить царю Египта ценного? Задумавшись об этом, я понял, что совсем упустил тот факт, что у меня есть ларец с непонятными и лично для меня бесполезными сокровищами и яйцо птеродактиля. За все это время детеныш из него так и не вылупился, и стало понятно даже мне, не специалисту по хищным летающим ископаемым, что этого уже и не случится.

Пожалуй, стоит преподарить данное яйцо, как я давно и задумывал, а потом как-то отвлёкся, да и забыл. А сейчас для этого оказалось самое время, да и ларец, найденный в пещере, тоже можно отдать. Мне он ни к чему, а Птолемею, может, и подойдёт для чего-нибудь. Пусть он финикийцам его отдаст или продаст, лишь бы на меня не нападал и Куш не отнимал.

Ларец хранился у меня во дворце Аксума. Сейчас же требовалось его привезти сюда. Яйцо же, не такое уж и огромное, ехало с нами, находясь под охраной моих ведьм. Там же хранились и некоторые эликсиры, сделанные взамен того, что разбилось. Весьма мощные. Всё это могло стать предметом торга, а также моим заверением в дружбе и сотрудничестве. Хотя я не адепт дружбы народов, но с сильным соседом лучше дружить, чем воевать.

Неделя прошла на обдумывание, как лучше осуществить визит, пока я не решил, что послом придётся отправлять Фобоса. Вот только, как сохранить ему жизнь и одновременно не дать украсть яйцо? Очень сложно, но возможно. Хотя, придётся тогда его посылать с пустыми руками, и вообще, как бы не от меня, или нет⁈ Желая прояснений, я вызвал его к себе.

— Фобос, я решил пойти навстречу твоим желаниям и отправить тебя с посольством в Египет.

Грек с минуту пристально смотрел на меня, силясь понять, шучу я или нет, а потом усмехнулся.

— Я так и думал! Не совсем же ты самонадеян, чтобы идти войной на более сильного соседа.

— Не совсем, — согласился с ним я, — но и отступать уже слишком поздно. Ты повезёшь яйцо Попобавы, если сможешь его сохранить в неприкосновенности, или поедешь с пустыми руками, если не сможешь.

— Ха, зачем это яйцо Птолемею?

— Затем, что оно от летающего хищника, и вот его изображение, кстати.

Изображение летающего монстра нарисовал негр, которого я как-то заприметил в гончарной мастерской, обратив внимание на разукрашенные им разными красками кувшины и плошки. По его работе сразу стало понятно, что у человека есть дар художника.

Ну, а дальше я нашёл кусок материи белого цвета, в качестве холста, с помощью дворцовой прислуги нашёл краски, рассказал, что и как нужно изобразить, и затем контролировал весь процесс, по мере возможности. Где-то с третьего раза у него получилось, и вот теперь данная картина должна уехать вместе с Фобосом.

Фобос прямо уткнулся взглядом в холст, восхищённо прицокнув языком.

— Никогда не видел подобной картины и этого монстра!

— Никто не видел, кроме меня, — усмехнулся я, — так что, Птолемей наверняка оценит её.

— Оценит! Так ты хочешь меня послать к нему для чего?

— Для того, чтобы оказать ему знаки внимания и показать, что я на него никогда не нападу, хочу с ним жить в мире и взаимовыгодном сотрудничестве и больше никак, а в знак своих миролюбивых намерений дарю ему то, что больше никто не сможет подарить. Ну и зелье здоровья, хотя не думаю, что он станет его пить, наверняка побоится.

— Он отдаст его на пробу рабу, а если тот выживет и ему станет лучше, то передаст его жрецам, чтобы они смогли разобрать зелье на составляющие и попытаться создать своё.

— Не получится у них, это я точно знаю.

— А откуда ты это знаешь вообще? Я ведь вижу, что ты великий целитель, лично лечишь своих воинов, что не бывало нигде и никогда. Ты не чураешься их, да и не только. Ты человек, о котором я знаю много, а когда задумываюсь, то оказывается, что я не знаю о тебе ничего. Как так? Ты обладаешь знаниями о медицине, о которых я никогда не слышал. Где ты набрался их? Скажи, кто твой учитель, от кого ты научился?

— Я учился у богов, они мои учителя.

Фобос недоверчиво скривился и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ты не похож на человека, который умеет разговаривать с богами или похож на них. Мне кажется, что ты это знаешь сам, и ты есть бог, свергнутый с Олимпа и отправленный к людям в человеческом теле, но тебя лишили тех сил, которыми обладают все боги, и здесь ты можешь оперировать только теми силами, что даны любому человеку от природы, не более того. Поэтому воюешь сам и обладаешь знаниями, о которых я никогда не слышал.

Я долго молчал, и с моего лица не сходила саркастическая улыбка.

— Всё может быть, Фобос, а может, что этого и не может быть.

— Вот опять ты говоришь загадками! — вспылил грек. — Зачем ты постоянно ёрничаешь и высмеиваешь мои слова?

— Потому что мне это нравится, Фобос.

— Согласен. Ты необычный человек, Егэр, зовущий себя Мамбой. Скажи, какое твоё настоящее имя?

Усмехнувшись, я на секунду задумался, говорить или нет?

— Меня звали по-разному. Когда-то родители дали мне имя Иван, затем я назвался Мамбой, а после того, как стал управлять другими, получил имя Иоанн и прозвище Тёмный. С тех пор минуло много дней, и вот я стал Егэром, но привычка зваться другим именем у меня осталась, поэтому я снова Мамба.