Акт исчезновения

– Знаешь, здесь не так уж и плохо, – шутливо говорит он.

– Только не надо опять про погоду, – отвечаю я.

Ник смеется, едва не поперхнувшись вином:

– Да уж. Просто приговор. – Он смеется. – А еще что? Киноиндустрия в Лондоне настолько отличается?

Я всматриваюсь в его лицо – он правда хочет знать.

– Буду откровенна, – поколебавшись, отвечаю я. – Но скажу сразу: к тебе это не относится. Просто здесь все странно. Слишком хорошо на самой вершине – и столько подлости у ее подножия…

Я раздраженно вздыхаю. Да, я не могу рассказать Нику о том, что происходит. Но я имею в виду не только кино, но и совсем другое.

– Тут все одержимы. Причем не работой, а победой. Ну, ты понимаешь: любой ценой. Я ни с кем ни говорила о фильме, который они посмотрели, или о пьесе, которая им понравилась. Все твердят только о достижениях, словно о захвате новых земель. Все ради авторских прав, ради контроля над сценарием, ради хоть малейшей власти. Сыграть роль, только чтобы иметь право на другие роли, номинироваться на премию, получить роль помасштабнее, стать исполнительным продюсером… и так без конца. Какая-то безумная борьба. Как распродажа в Черную пятницу. Еще, еще, еще…

Ник улыбается:

– И тебе это не нравится?

Я не могу сдержать ответную улыбку:

– Да, не нравится.

– А многим нравится. – Он хрустит оливкой.

Я смеюсь:

– Да, знаю. И я видела этих многих. Знакома с ними.

– Но ты считаешь, что они ошибаются? – подначивает Ник.

– Нет, не ошибаются. Я не знаю, как они живут, но не хочу стать одной из них. Наверное, я только начала задумываться, что именно все мы надеемся найти на вершине, когда наконец туда доберемся, понимаешь?

Странно: я впервые в жизни озвучиваю эту мысль. И, произнеся ее вслух, понимаю: она закралась с тех пор, как ушел Джордж.

Ник наблюдает, как я подыскиваю слова, чтобы объяснить, почему мне не терпится покинуть это унылое место. И я снова думаю, не рассказать ли ему правду. Но тогда все между нами будет по-другому…

Ник чувствует перемену моего настроения.

– Что случилось? Просто скажи, – подбадривает он.

Я смотрю, как языки пламени лижут края поленьев в камине, согревая мои босые ноги.

– Ник, ты знаешь человека по имени Бен Коэн? – Я стараюсь не смотреть ему в глаза.

И чувствую, как он напрягается. Сначала слышно только потрескивание поленьев, наконец Ник нервно отвечает:

– Да, виделись пару раз. А что?

– Встретила его сегодня. – Я поворачиваюсь к Нику. На его лице, обычно готовом расплыться в улыбке, застыло хмурое выражение.

– И?..

Не знаю, как далеко смогу зайти, но слова сами вырываются наружу:

– Я кое-что слышала о нем. – Это скорее вопрос.

– Да, и я поверил бы любым слухам.

– Значит, это правда?

Ник подается вперед:

– Что-то случилось?

Я качаю головой:

– Да, но не со мной.

– Но с кем-то из твоих знакомых? – Его волнение едва скрывает гнев.

– В каком-то смысле. Трудно объяснить. Как ты считаешь: то, что о нем болтают, – это правда?

Ник решительно кивает и допивает вино:

– Да, он чертовски странный. Да и вообще… К тому же этот его бизнес-партнер, Майк… Лучше держаться от этой парочки подальше. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя поимели.

Меня передергивает от его насмешки, и выражение лица Ника тут же меняется:

– Прости, прости. Господи… Я не хотел… Это совсем не к месту. Прости.

Я качаю головой:

– Все нормально, я поняла, что ты имел в виду… Расскажи о Майке.

Ник наполняет свой бокал и доливает мой. У меня не хватает духу сказать, что я уже не успею его допить.

– Майк занимается финансами и юридическими вопросами, Бен – формальный глава. Кажется, они знакомы с колледжа. По-моему, с самого начала странное партнерство, но, похоже, они сработались. Из них вышла хорошая команда: Бен сходит с ума, Майк наводит порядок. – Ник замечает мои приподнятые брови. – Да, в прошлом году кое-что случилось. Проблема с правами, которая вышла из-под контроля. Ходили слухи, что Бен кое-кого… подключил. Когда заканчивался опцион на определенные права, все конкуренты вдруг испарились. «Лунный зяблик» расчистил поле. Все испугались. Видимо, Бен использовал свои связи. Кое-кого навестили, кое-кому позвонили… Что-то в этом роде.

Я думаю о Эмили, которая, сама не зная, на что идет, явилась на встречу с этими двумя мужчинами, имея на руках только аудиозапись, и выдвинула требования. Наверное, ей было страшно вступать в игру, не зная правил. Учитывая их связи, у нее не оставалось ни малейшего шанса на победу. Ник упомянул о свидетелях и конкурентах, которых подкупили или запугали, причем весьма жестко.

– А ты уверен, что они это сделали?

Ник пожимает плечами:

– Господи, да в последние годы в Голливуде такое творится, что я ничему не удивлюсь.

– Тогда почему никто ничего не делает? Никто не говорит вслух? – Едва произнеся это, я понимаю, что нет смысла что-то доказывать.

– Взятки. Договоры о неразглашении. Страх. Отсутствие доказательств. Это рискованно: можно легко погубить не только других, но и себя.

– Понятно, – соглашаюсь я.