Актриса на главную роль

Но поставив свой первый спектакль, Глафира вдруг осознала, почувствовала, что, режиссируя, она пропускает через себя, проживает роль каждого актера, всех персонажей и произведение в целом, транслируя и вкладывая в творчество гораздо больше мощности, сил и эмоций, чем выкладывалась в одной артистической роли. Отдает все до истощения, но и получает, наполняется после в гораздо большей степени.

Вот как-то так.

Получила диплом из рук ректора, а с ним и восторженные отзывы преподавателей и приглашенных театральных критиков. Приехала в край родной, отметила с братьями, Кирой Палной и Катюшкой окончание института и свою триумфальную дипломную работу. Побыла с ними пару недель и отправилась на несколько месяцев кататься с друзьями на машинах.

А вернувшись в Москву, перечитав гору присланных сценариев с уговорами сниматься в разного рода фильмах, большую часть отправила в мусорку. Два довольно интересных предложения она отклонила, обосновывая отказ тем, что не видит себя той героиней, которую ей предлагают, – все один и тот же типаж нервной инженю или бунтующего подростка. Глафира всерьез призадумалась над вопросом: и что дальше?

Вернее, как задумалась – спросила себя: ну и куда дальше двинемся?

И внимательно прислушалась к ответу.

Ответ Глафира услышала, но подумала, что, видимо, зря она считала себя крутым режиссером, неосторожно растревожив тем самым спавшую в ней гордыню – что-то ее занесло в такие выси, только держись и штанишки не потеряй!

Проносилась, как дурак с селедкой, с этой идеей неделю, крутя ее так и эдак. Перечитала пьесу, на которую нацелилась, несколько раз – читала, как учил их великий учитель в институте, их мастер:

«Всегда внимательнейшим образом читайте пьесу до мельчайших деталей. Забудьте все, что слышали об этом произведении и его героях раньше, все рассуждения литературных умников и дураков, и читайте. По нескольку раз, войдите в ритм, звучание этой пьесы, чтобы не пороть потом глупость на сцене. А то у нас все, что ни ерунда, так современная трактовка. Например, изображают многие недалекие режиссеры и актеры иже с ними Гамлета полусумасшедшим неврастеником. А он был «Первый в Дании боец», как написано у Шекспира. Первый! Надо понимать, что в те времена значило быть первым бойцом в стране. Это мог быть только человек волевой, сильный, выносливый и смелый».

Вот она и читала, как учили. А еще ходила кругами вокруг театра, в который тоже нацелилась с этой самой пьесой и предложением поставить ее в качестве режиссера.

В ночь с седьмого на восьмой день ее мозгового штурма и мучительных размышлений первый раз, спустя двадцать два года, Глафире приснилась та самая красивая бабушка и сказала:

«А что тут думать? Иди да делай. Сама же знаешь, что это твое, а сомневаешься зачем-то. – Она погладила ее по голове, загадочно улыбаясь и уверила: – Все получится, вот увидишь».

Проснувшись на следующий день, Глафира пошла, куда и наметила. Точнее, как «пошла»? Так просто в театр не заявишься, и уж тем паче в кабинет к его художественному руководителю, ну хотя бы по той простой причине, что любой театр хорошо охраняется.

Но не в этом дело. Даже если ты туда попадешь тем или иным способом, то принимать и слушать какую-то непонятную девочку с улицы никто не станет, это же ясно. А Глафира собралась не куда-нибудь, а в один из ведущих театров нашей страны.

А что, мелко не плаваем.

И Глаша позвонила своему мастеру и попросила, чтобы он договорился об аудиенции для нее. А он даже удивляться не стал, перезвонил через два часа и назвал время, на которое ей назначили прием.

Сказать, что Глафира нервничала, было бы неверно – не нервничала, не боялась, не ждала отказа – она трепетала. Все-таки такой театр, такой руководитель – это мощь.

– Ну-с, – почти по-отечески спросил ее, иронично поглядывая, великий режиссер и художественный руководитель театра, известный всему миру, – и что вы имеете предъявить, милая барышня?

– Ч-что предъявить? – растерялась от его тона и формы смешливого обращения Глафира. – Дипломы? – и, поняв всю нелепость задаваемого вопроса, от нервозности, что ли, добавила совсем уж не к месту: – Грамоты из детского сада?

И задохнулась.

«Пошлет на хрен!» – промелькнуло у нее в голове.

Но он не послал. Усмехнулся весело, даже хохотнул, покачав головой, и спросил с участием:

– Ну что ж вы так растерялись, Глафира?

– Да вот как-то так, – выдохнула она покаянно.

А он вдруг перестал смеяться, посмотрел на нее пристально и сообщил:

– Я видел ваш дипломный спектакль, меня специально пригласил ваш мастер. Кое-что я бы сделал по-другому, но это уже, как говорится, индивидуальность творца. – Помолчал, разглядывая ее, и, выдохнув, принял решение, которое и озвучил: – У вас очень яркая индивидуальная, смелая и мощная трактовка. Я принимаю ваше предложение и предлагаю вам, в свою очередь, подписать контракт на постановку пьесы, которую вы выбрали, Глафира Артемовна.

Вот так. Именно так она и поставила в этом великолепном театре свой первый спектакль в статусе дипломированного режиссера.