Акция

А пока в прошедших записях я этого не вижу. Вижу только ничтожность своего духовного и физического мира. Как литературный критик я бы так охарактеризовал эти тексты: никчемность, праздные умствования, совершенно не нужные, лишние, мешающие жить и развиваться подростку мнимые раскаяния, истерично-письменные вопли и застой. застой, потому что в этих записях для меня, читающего, нет притока свежей новой информации. Один раз такой текст интересно прочитать. Но, ели такие настроения появляются в записях через раз, это уже не интересно.

Надо что-то менять в этих записях. Иначе их неинтересно читать.

Вот новая тема. Самооправдание. И опирается это на новую мою теорию. Но вот ближе к делу. Например, вот как я объясняю свои поступки и как они выглядят на самом деле.

Я сбежал с урока.  по сути, это значит: СБЕЖАЛ, СТРУСИЛ, ДЕЗЕРТИРОВАЛ.

По моей теории: Тот поступок, который ты совершил это твой выбор. Что произошло, то произошло.

И это МОЕ объяснение опасно. Т. е. я отдаюсь течению. А в таком возрасте это опасно. Надо бороться за себя, за все хорошее в себе. А такое всепрощенчество – это груз, подвешенный на шею и делающий, меняя подонком интеллектуальной жизни.

 В Герценке.

– Слушай, – прервал его размышления Леня.  – ты спрашиваешь, какими словами можно выразить чувства? Радость. Веселье. Счастье. Слушай, сразу тебе отвечу. Экспромтом. Загибай пальцы!

Славик приготовился загибать пальцы.

Набрав воздуху, Ленька затараторил:

-Воздушный, милый, чистый, кристально-голубой, ослепляющая, уносящая, обнимающая, бездонный, душистый, сердечный, приветливый, невесомый, безудержный, красивейший, милейший, ласкательный, яркий, ослепительный, нежный возвышенный, учащенный, влюбленный, интересный, красивый.

– Все. Все хватит. – засмеялся такой его настырности Славик, – все хватит, пальцы кончились!

– Вот так-то! – назидательно поднял палец Ленька, – Велик русский язык!

  Славик ушел в туалет и прихватил с собой красную тетрадь. Но в самый последний момент под шум журчащей воды пожалел ее, пожалел свое прошлое, пожалел себя и в унитаз тетрадь не выбросил.

Славик открыл тетрадь. Оттуда выпали два листка, исписанных мелким почерком. Он вспомнил, что, когда -то отправил письмо в редакцию местного телевидения. А ответа так и не получил.

И письмо тоже, как и вырванная только что страницы, превратившись в маленький теннисный мячик улетело в очередное мусорное ведро. Ему, письму этому повезло. Мусорное ведро стояло в курилке Герценки и было уже полно бумаг.

Вот там тебе и место. – злорадно подумалось Славику.

Шестой вырванный листок.

Дорогая редакция!

Я обращаюсь к вам с очень наболевшим вопросом. Может быть его породило лишь мое личное мелкое стремление найти себя, жить с большей отдачей, жить для страны, для людей. Светить для них. И наконец не мучиться мне от того, что ты не использовал все свои ресурсы, что у тебя не хватило бы возможностей и сил на нечто большее, чем то что ты сделал уже, совершил.

Я много думал, наблюдал, пытался анализировать, и пришел к неприятному выводу, что люди – лодыри, слишком потакают себе, не умеют найти цель своей жизни, распускают себя, и естественно, не могут ограничить свои запросы, не могут терпеть во им великой жизненной цели.

«Порыв юнца, не вкусившего жизни», – слышу в ответ.

Дорогая редакция!

Причина, толкнувшая меня высказать все накипевшее в душе, казалось бы и не трагична. Она нередко, даже часто, встречаются в повседневной жизни. Но ее или не замечают, или не хотят замечать.

Я потерял год. И, что обидно, я мог его не потерять. Мог бы. Но почему вычеркнул из жизни этот год? Говорят, на вопрос одного дурака не могли ответить 12 мудрецов. Но то ведь когда было. Попытаюсь ответить сам как произошло преступление, как потерялся год.

Ровно год назад я закончил школу на четверки, как говорится, «круглые». Окончил на четверки, но не занимался как следует ни уроками, ни спортом. Просто как-то все было понятно, и училось легко. Итак, позади 8 классов. Аттестат в кармане. Трезво пораскинув своим умишком насчет десятилетки, я решил, что все-таки в техникум идти куда заманчивей и интереснее. И я подал заявление.

Лето прожил, как все предыдущие, ничем особенным оно, это лето, не отличалось. Техникум, одно здание, и вообще одно только слово рождало у меня ожидание чего – то необычного, великого и прекрасного. Идеалист. Я по натуре был очень впечатлителен. Как знать, может мне суждено таким и остаться на всю жизнь, лишь обозначив более определенные формы. Но впечатлений первого курса было так много. Колхоз. Новые впечатления, новые мысли.

Нет, надо целую книгу написать, чтобы вскрыть психологические причины, заставляющие жить так паразитически для общества. Ясно одно. Как сказала где-то на первых уроках наша классная Элина Алексеевна (хороший, между прочим, вежливый человек. Уважаю таких.)

– Вы не думайте, ребятки, что техникум – это школа. Нет, это не школа, где можно сидеть на уроках и плевать в потолок, любой пробел в знании когда-нибудь даст себя знать.