Актуальные проблемы Европы №3 / 2017

Единственным государственным языком был польский, несмотря на декларирование права национальных меньшинств обучать детей на родном языке. На деле именно школы на Волыни, в Полесье и в Галиции воспринимались населением как орудие полонизации. Попытка введения утраквистских школ10 в рамках школьной реформы С. Грабского привела к сворачиванию образования на украинском языке. Несмотря на просьбы украинской интеллигенции, так и не был открыт украинский университет во Львове, хотя в Варшаве был создан Украинский институт.

Формально национальные меньшинства имели возможность отстаивать свои права в сейме, где украинские депутаты объединились в отдельную фракцию – Украинское коло, но на деле их влияние на общественную жизнь было весьма ограниченным.

По переписи 1921 г., 3,8 млн граждан II Речи Посполитой причисляли себя к украинцам или русинам, а в 1931 г. – более 4 млн признали родным языком украинский [Halczak, 2010, s. 113]. Таким образом, украинцы составляли около 16% населения страны. Среди них были и православные (живущие на Волыни и Люблинщине), и грекокатолики (сосредоточенные в основном в Галиции).

По Конституции 1921 г., все национальности в Польше пользовались одинаковыми правами, но на деле поляки занимали привилегированное положение: во II Речи Посполитой не было ни одного гражданина непольской национальности, кто занимал бы должность министра, воеводы или городского головы [Мотыкa, 2014, с. 12].

В политике польской элиты по отношению к украинцам, по сути, имели место две тенденции: попытки ассимиляции сочетались с попытками польско-украинского примирения, признания самобытности украинского народа.

Крупнейший идеолог польского национализма межвоенного периода Р. Дмовский отзывался об украинцах пренебрежительно, считал, что украинского народа нет и вряд ли он возникнет в будущем. Галицийских же русинов (об украинском движении речь шла лишь применительно к Галиции) считал обреченными на русификацию либо полонизацию. Само национальное украинское движение считал инспирированным Германией и Австрией [Halczak, 2010, s. 102].

В «Мыслях современного поляка» Дмовский, обращаясь к украинскому вопросу, высказывает мнение о цивилизаторской миссии Польши по отношению к украинцам [Dmowski, 2014, s. 97]. По мнению Дмовского, у территорий, заселенных людьми, говорящими на украинском языке, – разные исторические судьбы. При такой разнородности, при наличии семи или восьми отдельных регионов со своей исторической судьбой говорить о существовании украинского народа можно лишь условно, считал он [Dmowski, 1932, s. 246]. Нет оснований говорить и об особой близости русского и украинского народов: русские впитали в себя финский элемент, а украинцы – скорее западный, польский, влияние унии, католицизма [Dmowski, 1932, s. 247].

Дмовский считал, что проект «независимая Украина» не соответствует национальным интересам Польши, ибо самостоятельное украинское государство в случае своего возникновения будет находиться под немецким влиянием. Таким образом, Польша окажется между Германией и «сферой немецкого влияния», немецким протекторатом. При этом Украина не будет полноценным государством, но будет «язвой на теле Европы». Польше же лучше иметь в качестве соседа государство сильное, хотя бы даже чуждое и очень враждебное, чем «международный публичный дом» [Ibid., s. 272].

Дмовский и его соратники по партии «Национальная демократия», которых в литературе принято называть «народовцы», упорно выступали против употребления термина «украинцы» в качестве названия национальности и его записи с заглавной буквы (в польском языке названия национальностей пишутся с заглавной буквы), рассматривая украинцев как нечто негативное, противостоящее польскости. В 1923 г. М. Прушиньский потребовал от правительства запретить использование слова «украинский» в официальных документах и заменить его на «русинский», что и было сделано.

Но такая ситуация была характерна лишь для 1920-х годов. Позднее термины «украинец» и «украинский», которые использовались наряду с «русин» и «русинский», стали употребляться чаще, но в других контекстах. В общественном сознании поляков межвоенного периода отношение к «русинам» было доброжелательным и слегка снисходительным – как к людям добрым, но недалеким и малообразованным. В «украинцах» же виделась некая опасность для польского государства.