Актуальный архив. Теория и практика политических игр.

Кому-то нужна сегодня лживая версия: «все мы жили в раю, пришли беловежцы — и устроили ад». Так ли это? Вспомним прошлое, время после августовских событий 1991 года, вызванных неконституционным новоогаревским процессом, шедшим при попустительстве союзного парламента. Заметим, что союзный парламент уже к тому времени совершил достаточное количество политических преступлений перед страной (включая принятие яковлевской модели пересмотра итогов Второй мировой войны, проведенной союзным парламентом через «всего лишь» осуждение «пакта Молотов-Риббентроп», а также поддержку лживой версии Собчака по поводу «тбилисских злодеяний советских военных» и т. д.). Горбачев и лидеры союзных республик, опять же неконституционно, с грубейшими нарушениями, разогнали высший представительный орган страны. С согласия самого парламента, при его постыдной, позорной трусости, проявленной хоть и не всеми — мы тогда видели это в прямом телеэфире, — но, скажем прямо, подавляющим большинством союзных избранников. В стране после августа установился странный порядок, шла подготовка к каким-то странным реформам, шел странный уголовный процесс над высшим руководством СССР на непонятных юридических основаниях. Все это было ДО Беловежского сговора. Он усугубил ситуацию, но вовсе не он ее создал. И будем честными перед собой: события могли разворачиваться и по более разрушительному сценарию, с глубоким гниением на уровне каждого отдельного территориального и этнического элемента всей нашей страны, включая и ядро российских территорий — РФ, Российскую Федерацию. Страшной ценой тогда была куплена весьма относительная стабильность ядра территории Большой России. Этой ценой стало пресловутое Беловежье. Сейчас эту ситуацию пытаются в очередной раз переинтерпретировать, представив дело так, словно до декабря (или августа) 1991 года все обстояло законно и благочинно, а потом всем известные политические хулиганы что-то там «смастерили на троих». Такая интерпретация производится при попустительстве многих оппозиционных сил. Я считаю ее преступно дезинформационной и предлагаю постоянно фиксировать это в политических документах оппозиции с тем, чтобы кое-кому неповадно было «по чужому билету» пытаться проскочить в некий «политический рай». А желающих у нас предостаточно.

Далее — после декабря началась реформа Гайдара. Речь шла на деле не о реформе, а об установлении баланса потребления и производства за счет наихудшего из возможных вариантов — за счет ущемления жизненно важных интересов, и именно большинства населения. Уже тогда НН, то есть народное недовольство, готово было вылиться в серию политических действий. Что помешало этому? Неадекватное собирание энергии, предъявление власти именно неадекватных силовых действий. Это — первое. И второе. Переход на сторону власти либеральных держателей информационно-интерпретационного оператора, с помощью которых (реже при попустительстве, а чаще при прямом участии) для широких народных масс был создан образ «красно-коричневых». Образ, неприемлемый и для Запада (ОНЗ), и для собственного населения в значительной его части. На создание такого образа были брошены, я подчеркиваю, огромные силы. Конечно, в его создании активно участвовали и представители пятой колонны внутри оппозиции, своими якобы всего лишь «неадекватными» действиями создавшие материал, необходимый для интерпретационно-информационных фото-кино-телемоделей. Но это не снимает ответственности с самих творцов образа «красно-коричневого врага».

Кстати, все попытки исправить дефекты оппозиции, выступить против действительно фашистских явлений внутри нее вызывали агрессивные нападки ультралиберальный прессы. В чем дело? Да в том, что фашизация оппозиции делалась именно теми, кто потом лил крокодиловы слезы по поводу крови 4 октября и превращался в союзников оппозиции. Где были эти союзники раньше и какова мера их ответственности за кровь? Мы обязаны поставить этот вопрос, а не проявлять поразительную всеядность. Только при такой «привередливости», кому-то представляющейся тактически проигрышной, можно решить главную стратегическую задачу — построить недефектную оппозицию, во-первых, способную к более активному собиранию энергии и, во-вторых, обладающую неким механизмом самозащиты от враждебных информационно-интерпретационных акций.