Акулы из стали. Аврал

– Это – детали, но пусть, согласен. И говорю ей, что, мол, очень тронут такой трогательной её заботой о своих посетителях, но со здоровьем у меня всё в порядке, просто вот приобрёл себе новую мелодраматичную киноленту и желаю просмотреть её в трезвом рассудке – уж больно её мои товарищи расхваливают.

– Какие товарищи?

– В данном случае – мифические. А она меня, значит, спрашивает, неужели прямо так вот хорош этот новый фильм? Ага, думаю, клюёт, но пока терплю – не подсекаю, пусть, думаю, заглотнёт…

– Фу, Константин! Здесь люди едят, между прочим!

– Наживку! Я про наживку же, пошляки! И чё вы едите-то?

– Такая история увлекательная, что вот прямо слюнки текут, никакой возможности удержаться! Вы продолжайте, Константин, мы вот отложили здесь пайку вашу.

– Ну ладно, чаю хоть налейте!

– Да нет уж, Константин, после того, как Аврора Артёмовна вам чаю вчера налила, вы её походу того… Так что сами. Сами себе чай наливайте.

– И говорю ей так небрежно, знаете, только тросточки не хватало в руке, чтоб её покрутить, но вместо этого по кассетке ногтиком постукиваю, что не могу огласить ей своего мнения вслух, так как сам кинофильм ещё не смотрел, но, по слухам, все с него плачут. «Прямо вот плачут, Константин Вениаминович?» – «Да, говорю, Аврора Артёмовна, не то что плачут, а прямо-таки рыдают с заламыванием рук и вырыванием волос». Хмыкнула она и пошла мне за чаем, а сама, смотрю, ютом-то своим виляет по более широкой амплитуде. Ну, думаю, поздравляю вас, Константин, – у вас сегодня явно будет секс! Выпил чай, съел одно пирожное, второе ей оставил, говорю, от всей души примите за хорошее обслуживание, и так ме-е-едленно собираюсь к выходу.

– Рисковый ты!

– Не, всё было грамотно рассчитано! Она говорит мне до свидания, приятного мне просмотра… А я так, знаете, смотря на звёзды, отвечаю ей, что не знаю даже как один-то смотреть его стану, ведь даже и слезинку мне вытереть некому, не то что поцелуем, но даже платком. И вздохнул так. Полной грудью. Она вся покраснела и говорит, что уж если я так страдаю от перспективы смотреть эту прекрасную картину в полном одиночестве, то вот через буквально часик у неё смена заканчивается и она могла бы, в принципе, зайти ко мне, но только кино посмотреть и никаких вольностей. Я сделал крайне удивлённое лицо и спросил, отчего же она предполагает, что офицер военно-морского флота будет себе какие-то вольности позволять при просмотре кинофильмов. Она затушевалась, даже извиняться начала…

– Вот ты сука-то, а!

– …и, испросив мой адрес, на всякий случай, так как она должна ещё подумать, потому, что вообще она не такая и к малознакомым мужчинам не ходит на квартиры обычно, упорхнула. Я, как бизон по кукурузе, ломанулся домой, быстро там убрался: ну, носки под диван закинул, освежителем попшикал, лампочки повыкручивал в зале и свечку поставил…

– От геморроя?

– Нет, на стол. Потом метнулся в магазин, купил вина, винограда и презервативов…

– Вот тебе ебаться-то хотелось, да?

– Не стану скрывать – аж зубы ломило! Приходит такая, раскрасневшаяся вся, взволнованная, и кофточка на ней такая, знаете, с молнией посерединке, и сиськи такие (тут Кастет развёл руки размер на шестнадцатый) прямо вываливаются в свободное пространство моей жилплощади…

– Константин, ну вы же про даму, ну какие сиськи-то, а? Вот молока сейчас захотелось от ваших этих натуралистических описаний!

– Ну ладно, бушприт пусть будет или форштевень… бак?

– Не, не подходит под описание и функциональность!

– А что тогда? Капсулы ГАК подойдут?

– Подойдут, а чего их две-то?

– Ну, стерео-ГАК пусть будет – техника, так сказать, будущего! Заходит, в общем, и толчётся в коридоре. А отчего, спрашивает, у вас, Константин Вениаминович, темно так в основном помещении и музыка какая-то играет эротической направленности? Отчего же, говорю я, эротической – просто сборник попсовых и блюзовых исполнителей зарубежной эстрады – Криса де Бурга, Фрэнка Дювала, Криса Нормана и Гарри Мура, вот этими вот самыми руками составленный. А света нет оттого, что неожиданно перегорели лампочки, а хозяйственный магазин уже закрыт, и что если она сомневается в чистоте моих намерений, то я вполне могу и один распить бутылочку массандровского портвейна, заедая его гроздьями спелого винограда сорта «Кардинал». Ну она, конечно, помялась для порядка ещё секунд тридцать и говорит, наклоняясь, чтобы обувь снять: «Ну хорошо, Константин Вениаминович, по всему видно, что человек вы порядочный…»

– Ох, и ей-то хотелось, видимо! Это ж ты подумай – Кастета порядочным назвать!