Акулы из стали. Ноябрь

А может, сообразил он, уже выходя на улицу, может она и вообще в отпуск уехала и вернется не скоро. А может быть, и совсем не вернется, и вот какой же я дурак, что не пошел сразу, на следующий же день, ведь хотел же! И вот что тогда? Толик не думал, что это возможно, но впереди стало еще больше вакуума, чем было. И оказывается, не осознавая этого вполне, он уже вписал Катю в свою жизнь и сильно на нее надеялся. Не спросив, правда, еще у нее самой, вправе ли он это делать. Но надежды – они же как алхимический эфир: ни пользы, ни вреда никому не наносят, но и приходить им или нет, ни у кого не спрашивают, и спорный вопрос, существуют ли вообще.

Тогда точно в библиотеку. А к Кате буду ходить каждый день после службы и поздно вечером и буду верить в то, что мне повезет.

Так рассуждал Толик, выходя на улицу Ленинского Комсомола и направляясь к библиотеке, когда неожиданно вдалеке, уже за площадью, увидел хвост похоронной процессии и на секунду даже замер: похоронные процессии здесь были редкими. Люди жили здесь и терпели, пока были молодыми, а умирать предпочитали уезжать туда, где не так холодно будет лежать в земле и мягче ее выкапывать.

Процессия, судя по всему, была совсем небольшой, но кого хоронили, было не понять. Единственное, о чем можно было судить по отсутствию оркестра, – это был человек гражданский. Может быть, думал Толик, ему просто некуда было отсюда уехать. Он попал в западню, как и я, с той только разницей, что у меня еще шансы есть, а у него уже все закончились: может в связи со старостью или болезнью. И он, человек этот, наверняка уже старик, лет под пятьдесят, опустил руки, перестал бороться, и все, погас, истаял и хрустнул, как снежинка под чьей-то ногой. Но грустнее Толику не стало, потому как казалось ему сейчас, что со смертью и проблемы все заканчиваются и смысл жизни искать не надо и мучиться от своей неустроенности тоже не обязательно.

Библиотека опять оказалась закрытой. Странно, Толик посмотрел на часы и сверился с расписанием. Еще полчаса рабочего времени и никаких объявлений о переучете, приемке товара, санитарном дне или что там еще бывает в этих библиотеках. Но она точно не закрыта окончательно, Толик опять посмотрел в окна: книги на столе лежали по-другому, чем в прошлый раз, и не было графина с водой на подоконнике, то есть жилая библиотека, рабочая. Фу, ну и воняет от меня одеколоном – даже хорошо, что сегодня Кати не оказалось дома.

Сегодня просто не мой день. Так решил Толик, зайдя по дороге домой на рынок купить себе что-нибудь поесть, может быть даже праздничного – хвост копченой скумбрии, например, или пельменей. Что за праздник, Толик толком не придумал, но решил для себя, что раз он уже сделал первые шаги к своей новой прекрасной жизни, то пусть это и будет праздником. Опять же вот тебе и плюс к жизни одному – не надо искать поводов, чтоб купить себе копченой скумбрии. Захотел и купил. Наверняка же есть и еще плюсы, они только не шли сейчас Толику в голову. Но если на досуге подумать, то не считая тех, что связаны с ленью и некоторым свинством в быту, по-любому можно найти и пяток нормальных. Общечеловеческих.

Крытый рынок построили совсем недавно, и снаружи он был новеньким, гладким и блестящим (хоть и обычным ангаром), но внутри уже насквозь пропах той самой смесью запахов маленького продуктового рынка, которой пахнет любой рыночек, где в одном ряду продают друг за другом рыбу, копченую рыбу, сушеную рыбу и рыбу вяленую, мясо – разное, фрукты, овощи, маринованные овощи, квашеные овощи, соленые овощи, сладости, чаи и кофе, сигареты, а потом еще и какую-то одежду (в приличное общество не наденешь, но по дому ходить вполне годится) и цветы. Зато тут можно уютно чувствовать себя, даже если ты совсем недавно умылся одеколоном, отметил про себя Толик.

Народу на рынке было порядком, как и всегда по вечерам. Не то чтобы тут был большой выбор мест, в которые можно было бы сходить за едой, и Толик, привычно маневрируя так, чтобы не толкать женщин и детей, прошелся по кругу, рассматривая прилавки. Ну нет, вот этой вот скумбрии с тусклыми глазами не хотелось. Капуста квашеная выглядело хорошо, и казалось, что вкусно хрустела даже от взгляда. Но не на сухую же ее употреблять, а водки не хотелось тоже, как и скумбрии. Может еще чего захочется – и Толик пошел на второй круг, но все это изобилие, кое-где даже свисавшее с прилавков, не возбуждало абсолютно никаких желаний, кроме чахоточных «ну вот это можно было бы, но не так хочется, как оно стоит». Ну тогда что? Пельмени – принял волевое решение Толик и увидел Катю.