Акулы из стали. Ноябрь

– В общем, я понял. Причины нет. Значит так, записывай рецепт: сегодня же идешь к ней. Цветов не покупай, можешь поставить ее этим в неловкое положение, вдруг она замужем? А так, если что, скажешь, что ошибся дверью, подъездом и домом. А завтра у нас что? Значит сегодня с ней чаю попьете, поговорите, но долго не сиди, очаровал и сразу беги оттуда, типа по делам. Завтра пауза, скажи, что на вахте. А послезавтра сделаем вид, что у меня дэ-эр, возьмешь ее, я свою предупрежу, позовем еще кого и там, в непринужденной обстановке и поможем тебе ее охмурить. Вполне вариант, кстати. Пффф, а неплохо я, непло-о-охо… И вот с этого и начнем, понял меня?

– Ну… понял…

– Смотри! Я проверю!

– Толика нет тут? – В дверь просунулся вахтенный носа. – А, тут, вижу. Механик тебя обыскался уже весь полностью. Бежи в центральный, а то он еще сюда прискачет!

Точно, должны же были работяги с завода прийти перемычку чинить.

– Так, Анатолий, где ты скрываешься от меня постоянно? – Строгость механика была явно напускной.

– Когда где, сейчас в амбулатории был.

– Заболел?

– Не, так…

– Да я и вижу: голова, руки-ноги на месте, значит – здоров! Посиди-ка тут на пульте, а то народу мало, всех в корму заслал на работы.

Механик тут же потерял к Толику всякий интерес и продолжил писать что-то в журнале. Кроме него, в центральном, сидел и старпом, заполняя какой-то из томов своей документации.

Столько писанины вокруг, подумал Толик, усаживаясь в кресло. Явно в море собираемся, верный признак – тут ошибиться практически невозможно.

Ну да, в общем-то доктор прав, Толик еще и не пошел к Кате, а только собрался, но уже чувствовал, что что-то чувствует. И может это, то, что он чувствует, и ничего совсем не значит. Как у гончей – просто тень от запах прошла у носа. Но уже кажется, что жизнь может и наладиться. Шанс-то есть, так почему бы и нет? А вот ни по чему. Каждый человек же достоин ну если и не счастья, то уж смысла в жизни точно. И Толик, никогда не выделяя себя из ряда себе подобных, уж кем-кем, а каждым точно был всегда. Да, библиотека подождет, куда она денется. Сначала попробую поискать смысла в другом месте. Ладно, может и не смысла, а суррогата его, хотя бы на первое время, но почувствую, что я жив, чего-то хочу, что-то планирую и, главное, помню и ощущаю течение времени вокруг.

– Алло.

– Толик, ты?

– Я. Что хотел, Андрюха?

– Мы тут с компрессором закончили в десятом, надо бы запустить да помолотить, посмотреть, что к чему, что у нас там с ВВД?

– Неровно. Давай я пообъединяю перемычки по очереди и потом свистну вам на запуск, заодно и подобьем.

– Давай. Жду.

– Семен Степанович, объявите переключения в системе ВВД…

Вот что в конечном итоге важно, да. Ощущать, как течет жизнь, потому что когда-то она истечет, и в конце судорожно вспоминать начнешь, а вспомнить-то будет и нечего. Родился, в школу пошел, учился, работал, работал – умер. А жил когда? Ну в детстве, а потом? Толик привычно щелкал кнопками на пульте, готовясь объединить систему воздуха с давлением четыреста килограмм на квадратный сантиметр.

– …нахуй!

Толик не понял, когда и как, но за спиной у него торчал старпом и, откинув крышечку, жал кнопку «аварийное закрытие арматуры», а механик что-то орал в его сторону.

– Ты, блядь, глаза-то разуй! Где ты, сука, вообще, в каком космосе?

– Да что?

– Да, нахуй, на пульт свой посмотри, чтокало!

А на пульте висела табличка «Запрещены переключения в системе ВВД! Работают люди!». Прям красными большими буквами, и не заметить ее можно было только с закрытыми глазами. И Толик сообразил, что да, он же потому здесь и сидит, что пришли рабочие и перебирают перемычку в корме, которая в последнее время взяла моду помаленьку подтравливать. В базе это, допустим, мало кому мешало, а вот в море стало бы проблемой. И перемычка у них там сейчас разобрана, и группа баллонов стравлена, а он бы сейчас аккуратненько всех, кто был в корме, через дыры размазал бы ровным слоем до самого центрального.

– Там же полдивизиона! Рабочие с завода!!! Ты щас что, одним ударом! Блядь! Толик!

У Толика мелко задрожали пальцы и выступил пот на спине – футболка прилипла к лопаткам. Надо было что-то говорить, но слов не было совсем, только сухой язык царапал нёбо.

– Ты очнись, вернись к нам обратно! – Механик не мог успокоиться, и кто бы его мог в этом обвинить. – Ты чем занят вообще в голове своей чугунной?

Механик плюхнулся в кресло и шумно выдохнул.

– А на тоненького прошли, да? – хихикнул старпом. – Я могу уже кнопку отпускать?

– Да она разового действия, ее держать не надо. Не то что на тоненького, я вам скажу, а на узенького. Су-у-ука-а-а-а… аж волосы на жопе поседели, я чувствую прямо. Вон, смотри, как руки колотит.

– А я чот не успел испугаться. – Старпом отпустил кнопку, закрыл крышечку, но от Толика не отходил. – Я даже не понимаю, как я у этой кнопки оказался. Смешно, да?

Но никто не засмеялся. Страх, которым так ощутимо пахло минуту назад, развеивался, и на смену ему воздух заполняла неловкость.

– Толик, чо ты полез-то туда вообще к этим перемычкам? Чего не сиделось спокойно?