Аквариум

Есть и послесловие. Через несколько недель, когда я была уже в состоянии отвечать на вопросы, мне удалось избежать обвинений в убийстве: я сказала полицейскому, который допрашивал меня, что Калим вдруг схватился за руль и вывернул его. К тому времени его труп давно доставили в Тулузу и кремировали. Опровергнуть мои слова никто бы не смог, потому что у полиции не было отпечатков его пальцев. В случае проверки на руле их бы, конечно, не нашли. Ну вот, я призналась тебе в убийстве.

И еще: они не обнаружили у нас в крови кокаина. Не знаю почему. Просто повезло, иначе полиция вряд ли стала бы со мной церемониться».

Некоторое время я сидел неподвижно, уставясь в последние строчки. Вот так история! Теперь мне ясно, почему Джун не хочет, чтобы ее прочел кто-нибудь еще. Я долго думал, потом написал: «Необходимая самооборона».

Джун. Ты дочитал?

Барри. Да.

Джун. Нет. Это была попытка самоубийства, которая вылилась в убийство.

Барри. Необходимая самооборона. Если бы не трусость, я бы ради тебя прикончил этого типа.

Джун. Спасибо. Все уже произошло.

Барри. Мне хочется для тебя что-нибудь сделать. Есть идеи?

Джун. Никаких. Я рада, что ты снова со мной. Целых два дня без тебя. Если не считать коротких замечаний и ничего не значащих фраз.

Барри. Может, музыка? Купить тебе что-нибудь еще?

Джун. Да, это было бы здорово. Только повеселее. Я не хочу грустить.

Барри. Что может в искусстве тот, кто не грустит?

Джун. В искусстве? А что, оно от этого утрачивает величие? Или ты просто дерзишь? Что на тебя нашло?

Барри. Так, рефлекс. Не собирался дерзить. Самые сильные чувства — печаль и боль, а поп-музыка для меня — тоже искусство.

Джун. Я уязвима. Ты знаешь мою историю и можешь теперь воздействовать на меня, например, заставить сделать что-нибудь, чего я не хочу.

Барри. Не надо со мной ссориться. По крайней мере сейчас. Может быть, завтра. Или послезавтра.

Джун. О’кей.

Барри. Ты спала. До сих пор я не видел, как ты спишь.

Джун. После массажа я так разомлела, что сразу уснула.

Барри. А ты специально?

Джун. Что?

Барри. Приподняла простыню.

Джун. Нет, это одна из тех редких ситуаций, когда намерения не было. Надеюсь, тебе понравилось.

Барри. Я пожалел, что у меня нет подзорной трубы.

Джун. А у тебя ее нет?

Барри. И никогда не было. Я ведь не занимался спортивным ориентированием и не рыскал по лесу. И до твоего появления не страдал вуаеризмом.

Джун. Чувство неловкости?

Барри. Немножко. Ведь это извращение.

Джун. Да никакой ты не вуаерист! Ты мой свидетель. И друг. Никакого извращения здесь нет. Я твержу тебе это каждый день, но до тебя все никак не дойдет. Ты что, тупой?

Барри. Хочешь поссориться?

Джун. Нет. Хочу посмотреть тебе в глаза.

Барри, И так смотришь. Причем не только в глаза. В другие места тоже.

Джун. В какие, например?

Барри. Под кожу. Да куда угодно.

Джун. Ты так и не завершил свое «любовное переживание»?

Барри. Нет.

Джун. Ну так давай! От меня будет хоть какая-то польза.

Барри. Ты уж и так разбила мне сердце, о какой еще пользе идет речь?

Джун. Риторический вопрос. Прекрасно знаешь, о какой. Смотри на меня и делай это. И будет здорово.

Барри. Нет. Я не могу.

Джун. Ты что, импотент? Досадно.

Барри. Нет, не импотент. Просто не верю, что тебе это нужно. Скорее всего у тебя какая-то другая причина — может, ты хочешь, чтобы я чувствовал себя обязанным тебе или что-нибудь подобное. Не верю и все. Пережив то, что пережил я, чувствуешь себя слишком разочарованным и приземленным.

Джун. Глупости. Не бывает общих правил — есть только отдельные люди. Ты сам мне это объяснял.

Барри. Не хочу иметь ничего общего с этим парнем. Ничего.

Джун. Умолять не стану. Просто говорю что думаю.

Барри. И я этому не верю.

Джун. Тогда иди к черту!

Барри. Хочешь поссориться?

Джун. Только если ответишь тем же.

Барри. Нет. Лучше поищу веселую музыку, хорошо?

Джун. Хорошо. Жду с нетерпением.

Веселой музыки, которая бы мне нравилась, я отчего-то никак не мог припомнить. Потом в памяти всплыло несколько песен: «Magic Bus», «Mighty Quinn», «Free Man in Paris», «Good Day Sunshine».^[47] На удивление мало. Все, что я люблю, звучит торжественно или трогательно, пронизано тоской или меланхолией. Сам я никогда не увлекался веселой музыкой. Поэтому так и отреагировал на ее пожелание.