«Аквариум». Геометрия хаоса

«БГ понимает, что делает вещи во многом уникальные, но при этом не всегда может позволить себе быть собой. Его закрепили на месте Гребенщикова, и он любит эту роль... Сейчас идеолог «Аквариума» сидит в кресле, близоруко щурится и медленно говорит, слегка растягивая слова. Он явно заботится о своём имидже и придаёт значение разным, казалось бы, несущественным деталям. Он разумен, но иногда иррационален. Зачем ему по перстню на каждом пальце? Конечно, он — позёр. И заявленная попытка жить так, как будто его нет, оказывается не более чем позой: он внимательно следит за прессой о себе и болезненно реагирует на критику. И всегда есть и будет дистанция между БГ и публикой, БГ и музыкантами, БГ и прессой. «Когда это было? Вскоре после того, как я сбрил бороду», — отвечает он на какой-то вопрос, и это для него важно: процесс отращивания бороды, процесс её сбривания. Всё это основательно афишируется и превращается в некий спектакль: «Это было время, когда Борис ходил с хвостом», «Помнишь, после Америки он отрастил русскую бороду лопатой?» — поклонники вовлечены в эту игру. Можно сказать, что во внешнем виде БГ значительна каждая деталь: многочисленные перстни, одежда, причёска. И значительность любых изменений породила в своё время анекдот про любовь БГ к Дэвиду Боуи: «Борис, а почему вы всегда такой разный: то акустику играете, то электричество, то с длинными волосами, то с короткими?» «Cha-cha-cha-changes», — якобы пропел в ответ БГ».

Конец цитаты. Курируемый мной русский журнал «Q» в итоге так и не вышел (кинул инвестор), а материал Бачурова остался в истории, не потеряв актуальности спустя много лет. Порой мне кажется, что так легко сейчас никто не пишет. Как говорится в голливудских фильмах, «старая гвардия». Спасибо, Влад.

Помню, как на следующий день после презентации «Снежного льва» мы с Липницким решили мотнуться на концерт «Аквариума» в город Дубну. На дворе стояла солнечная погода, ехать по пустой трассе около двух часов — почему бы и не развеяться? Тем более что мне надо было сделать интервью по альбому «Радио Африка».

Итак, выступление в Дубне делала прекрасная Наташа Янчук, дебютировавшая в 18 лет в роли музыкального промоутера. С учётом рискованности эксперимента БГ согласился выступить по льготной цене — для поднятия культурологического уровня жителей Подмосковья. Что же касается Липницкого, то он оказался искусным водителем и чудесным рассказчиком. Мы ехали следом за концертным автобусом, и всю дорогу он веселил меня байками о тайной жизни столичного рок-андеграунда. В частности, о том, как Петя Мамонов хитроумно бухал элитные напитки прямо под носом у Брайана Ино в лондонской студии, а также о сексуальном беспределе музыкантов в «рок-салоне» на Каретном Ряду.

Когда мы подъезжали к местному Дому культуры, бывший басист «Звуков Му» достал из загашника главный хит. Это была шикарная история про депрессию у Гребенщикова, когда тот услышал песни Розенбаума — барда-медика, с которым Джордж учился в одном институте. И чем больше идеолог «Аквариума» эти композиции слушал, тем сильнее ему не нравилось собственное творчество. И тем сильнее он расстраивался, прямо на глазах у своего московского друга. Липа мастерски сгущал краски, и я просто катался по салону от смеха. Хотя, надо признаться, весь его фольклор был, что называется, «с двойным дном». Ну всё, приехали.

Вечером «Аквариум», вместо предполагаемых полутора часов, отыграл почти три. Не считая выходов «на бис» и, кажется, незапланированного исполнения песни «Китай». Было неподдельное ощущение, что после неровной (и нервной) презентации «Снежного льва» я увидел подлинный «Аквариум» — раскованный, нелогичный и в чём-то действительно мистический. После такого концерта можно было смело оторваться, что мы с чистым сердцем и сделали.

Всех подробностей этой бурной ночи я не помню. Какие-то полуподпольные сауны без вывесок, которые мы с Липницким искали с громким московским матом. Массовое курение травы. Восторженные девушки, которые самозабвенно входили в астральный контакт с живыми культуртрегерами. Водка. Интеллектуальные беседы. Бассейн. Опять беседы. Опять водка. В пьяных паузах я сдуру попытался идентифицировать личность Сладкой N в одноименной песне Майка. «Ну что ты говоришь? — удивился идеолог «Аквариума». — Это же исключительно собирательный образ... Знаешь, сколько таких муз было?»

Я не знал, но догадывался. Но ответ Боба подкупил меня своей честностью. Затем Гребенщиков поведал в деталях авантюрную повесть о том, как записывался альбом «Радио Африка». Это был не просто блестящий монолог, а многосерийный детектив. С подвигами Тропилло, с ворованным электричеством из филармонии и взятками коньяком начальнику звукозаписывающего фургона. В итоге у меня возник законный вопрос: почему об этом никто не писал раньше? Почему БГ об этом никому не говорил? У меня создалось ощущение, что я держу в руках заповедную жар-птицу.