Некомпетентность Мэттингли стала очевидной, и Аль вновь обратился к Томасу Нэшу и Майклу Ахерну, которые работали в паре, дополняя друг друга. Те начали довольно неплохо: в мае 1931 года явились к окружному прокурору Джонсону, огорошили его новостью, что им известно о показаниях Лесли Шамвея и обо всём, что происходило в стенах Большого жюри; поскольку подобная секретность не оставляет их клиенту надежд на честный суд, лучше договориться «на берегу». Но если Джонсон настаивает на суде — ради бога. Доказать всё равно ничего не получится, а процесс апелляций растянется на долгие годы. Оно вам надо?
Джонсон был перестраховщиком и в глубине души понимал, что зерно истины в словах юристов есть: Капоне может подкупить или «убедить» присяжных; главные свидетели Райз и Шамвей — сами преступники; уклонение от уплаты налогов может быть расценено как мелкое правонарушение, а не преступление; счета из магазинов — не слишком убедительные улики... Начались торги. Адвокаты предложили уплату налогов за 1924 год и согласие Капоне отсидеть полтора года в тюрьме, Джонсона это возмутило: не меньше двух с половиной! Ударили по рукам. Пресса, имевшая свои источники в обоих лагерях, немедленно разнесла эту новость на сорочьем хвосте, и судья Уилкерсон пришёл в ярость.
В итоге 5 июня 1931 года федеральное Большое жюри предъявило Алю Капоне обвинения в неуплате подоходного налога в 1924—1929 годах по двадцати четырём пунктам. Его предполагаемый доход оценили в 1 028 654 доллара 84 цента, подлежащий уплате налог составил 215 080 долларов 48 центов. «Нью-Йорк таймс» назвала эту цифру сильно заниженной, но Джонсона устраивало и это: если бы Капоне признали виновным, ему грозили бы 32 года тюрьмы (хотя Джейку Гузику только что дали пять лет) и штраф в 80—90 тысяч долларов плюс возмещение судебных издержек. Это уже не шутки. Залог назначили в 50 тысяч долларов. Капоне тут же уплатил пять тысяч, чтобы остаться на свободе до вынесения приговора. Есть фото, на котором Аль с капризно-нетерпеливым выражением лица ждёт, когда ему дадут расписаться и позволят, наконец, уйти.
По странному совпадению именно 50 тысяч долларов он задолжал флоридским адвокатам Гиблину и Гордону, которые даже подали в суд на своего клиента, требуя уплаты гонорара. Рассказывали даже, будто Гиблин явился к Капоне домой, схватил его за грудки и пригрозил... Хотя чем Гиблин мог пригрозить Капоне? Это явно миф. Тем не менее 7 июня заместитель шерифа округа Дейд сообщил репортёрам, что из дома на Палм-Айленде вывезена часть мебели, а неделю спустя «Нью-Йорк тайме» написала, что Гиблин попросил суд описать дом Капоне и его обстановку, чтобы взыскать с него долг.
Дело закончилось тем, что Капоне заключил с адвокатами мировую, сторговавшись с ними на десять тысяч, что дало повод для предположений, будто вся эта история затевалась, чтобы отсрочить суд по делу о неуплате налогов: в начале июня общественность, подстрекаемая прессой, была настроена резко против Капоне, которого не пугала перспектива провести два с половиной года в Ливенворте, где уже «отдыхали» в комфортных условиях Ральф и Гузик. 15 июня «Чикаго трибюн» поместила на первой странице карикатуру: толстый Аль сидит на разрушенном и растоптанном Чикаго, а прокурор Джонсон простирает длань, чтобы сбросить его оттуда. Подпись гласила: «Король Альфонс, скоро ты потеряешь свой трон». Возможно, за шесть недель страсти утихнут, и всё переменится. Тем не менее Гиблин и Гордон больше никогда не представляли Капоне в суде. К несчастью для него.
В ТЮРЬМЕ
3 чашки муки, 1 чашка сахара; 1
/Разогреть духовку до 180 °С. Взбить масло с сахаром. Добавить яйца по одному, как следует взбить.
Смешать все сухие ингредиенты и всыпать в получившуюся массу. Добавить анисовый ликёр и хорошо перемешать.
Разделить тесто на четыре части и выпекать на противне, слегка смазанном маслом, 35 минут.
Вынуть из духовки и выложить на разделочную доску. Порезать ломтями толщиной 11
/2 сантиметра. Ломти положить на противень и подсушить в слабо нагретой духовке, чтобы поджарились обе стороны. Охладить и подавать.