Читаем Аль Капоне: Порядок вне закона полностью

«Он вытянулся в удобном кресле (за длинным и широким тиковым столом) и в семнадцатый раз зажёг свою изжёванную сигару Тампа. Мы говорили уже больше часа.

“Это будет ужасная зима. Нашим ребятам надо открыть свои бумажники и держать их раскрытыми, если мы хотим, чтобы кто-то из нас остался в живых. Мы не можем ждать конгресс, господина Гувера или кого-то ещё. Мы должны набивать чем-то брюхо и согревать своё тело. (Речь идёт о бесплатных столовых. В конце интервью Капоне упомянул, что этой зимой кормил в Чикаго «пятьсот тридцать человек в день», — то ли скромничал, то ли действительно не знал реальное число посетителей. — Е. Г.)

Знаете ли вы, сэр, что Америка стоит на грани величайшего социального возмущения? Большевизм стучится в наши двери. Мы не можем позволить ему войти. Мы должны организоваться против него, встать плечом к плечу и крепко держаться. Нам нужны средства для борьбы с голодом.

Мы должны сохранить Америку единой, безопасной и неиспорченной. Если машины забирают работу у рабочего, ему требуется найти себе другое занятие. Возможно, он вернётся к земле. Но мы должны позаботиться о нём в период перемен. Мы должны держать его подальше от красной литературы, красных уловок; мы должны видеть, что его ум остаётся здравым. Потому что, где бы он ни родился, теперь он американец”.

На улице мальчишки-газетчики выкрикивали: “Экстренный выпуск”. “Аль Браун” встал, подошёл к шкафу, вынул бинокль и прочитал заголовки: “Пэт Рош уверен, что скоро посадит Капоне под арест”. Он широко улыбнулся:

“Пэт — отличный парень, только ему нравится видеть своё имя в заголовках слишком часто.

Мне кажется, что я такой же, как вы, мистер Вандербильт: толпа чаще клянёт меня за то, чего я никогда не делал, чем хвалит за то добро, что я делаю.

Газетчики не дают мне спуску. Такое впечатление, будто я виноват в каждом преступлении, совершаемом в этой стране. Вы подумаете, что у меня была неограниченная власть и пухлый бумажник. Что ж, у меня действительно была власть: но сберкнижка страдает от нынешних тяжёлых времён, как и всё остальное.

Я плачу стольким же людям, как всегда, но прибыль сократилась. Вы, верно, удивились бы, если бы узнали, о каких парнях мне приходится заботиться”.

Я мог бы ответить, что не удивился бы ничему, но не стал. Аль Капоне не принадлежит к обычному типу гангстера, который поднялся на вершину. Он способный организатор и политик. В 32 года он стоит во главе самой отлаженной машины, какая только была в этой стране. Он обладает таким же могуществом в Чикаго, как любой босс Таммани когда-либо в Нью-Йорке. Чтобы делать множество вещей, которые он обязан делать ежедневно, он раздаёт жалованья свыше двухсот тысяч долларов в неделю.

Когда я пишу эти строки, машина Капоне ещё не потерпела поражение[54]. Как смог столь молодой человек удержать такую организацию, какую он построил? Я спросил его об этом. Он ответил не задумываясь:

— У людей нынче нет уважения ни к чему. Раньше мы возводили добродетель, честь, правду и закон на пьедестал. Наших детей воспитывали в уважении к вещам. Война закончилась. У нас было почти двадцать лет, чтобы набраться сил, и посмотрите, во что мы превратили нашу жизнь!

Законодатели времён войны приняли 18-ю поправку. Сегодня в распивочных пьют больше людей, чем приходило во все салуны Америки за пять лет до 1917 года. Вот их ответ на уважение к закону. И всё же многие из этих людей неплохие. Вы же не называете их преступниками, хотя технически они ими являются.

В массах нарастает чувство, что во множестве наших бед повинен “сухой закон”. Но растёт и число нарушителей закона. Шестнадцать лет назад я приехал в Чикаго с сорока долларами в кармане. Три года спустя я женился. Теперь моему сыну двенадцать. Я всё ещё женат и люблю свою жену. Нам надо было на что-то жить. Тогда я был моложе и думал, что мне нужно больше. Я не верил в запреты для людей, желающих получить то, чего они хотят. Я считал, что “сухой закон” несправедливый, и по-прежнему так считаю.

Так что я естественным образом дошёл до рэкета. И думаю, что буду им заниматься, пока закон не отменят.

— Так вы считаете, что его отменят?

— Конечно, — быстро ответил он. — И когда это случится, мне не повезёт, если я не сумею наладить бизнес в другой области. Видите ли, мистер Вандербильт, “сухой закон” составляет менее 35 процентов моего дохода».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное